Евгений Войскунский - Ур,сын Шама

Прозвенел звонок на перерыв, немедленно отдавшийся гулом голосов и топотом ног в коридорах. Валерий потащил Ура в буфет. Рустам уже стоял в очереди, близко от прилавка, и Валерий заказал ему кефир и бутерброды.

За столик к ним подсели два очкарика из их отдела и немедленно затеяли бурный спор о вчерашнем футболе. Потеснившись, дали место и Нине Арефьевой с ее неизменными стаканом кофе и миндальным пирожным.

— Как дела, Ур? — спросила Нина. — Нравится наш институт?

— Нравится, — сказал Ур, откусив от своего бутерброда больше половины. — Но я хочу быстрее работать.

— То есть как? Вы разве еще не приступили?

— Приступил, конечно, приступил, — ответил за Ура Валерий. — Ты Анюту не видала? Почему ее нет в буфете?

— Сапог! — вопил один из очкариков. — Бурчевский вне игры был, когда Тимофей ему головой отыграл! Ты куда смотрел?

— Сам ты сапог! — кричал другой. — Не был он вне игры…

— Ой, перестаньте орать, — поморщилась Нина. — Анька, кажется, собиралась набойки на туфли сделать. Сходи к Нерсесу.

В холле шло сражение в настольный теннис. Валерий, не задерживаясь, направился к лестнице, но Ур вдруг остановился. Пластмассовый шарик резво прыгал по столу, и Ур не сводил с него глаз, поворачивая голову влево-вправо, влево-вправо.

— Ну что же ты? — нетерпеливо крикнул Валерий. — Пошли, пошли!

— Дай человеку посмотреть, — сказал Рустам, тоже вышедший из буфета. — Видишь — интересуется.

— Старик, ты здесь будешь? У меня дело есть, присмотри за практикантом. Боюсь, как бы он не заблудился в коридорах…

— Присмотрю, дорогой, — кивнул Рустам.

Прыгая через ступеньки, Валерий понесся вниз. На первом этаже, под лестницей, была сапожная мастерская. Никто не знал, когда и каким образом свил здесь гнездо пожилой носатый сапожник, — похоже было, что сидел он здесь со дня основания института, и, уж во всяком случае с того момента, когда строители укрепили первый лестничный марш.

— Привет, дядя Нерсес, — обратился к нему Валерий, — Аня не была у тебя? Аня Беликова, в такой, знаешь, пестрой…

— Пестрый, не пестрый, — поморщился сапожник, не глядя на Валерия. Зачем объясняешь? Сколько женщин в институте есть, я всех знаю.

— Да, конечно… — Валерий устыдился. — Так была она?

— Зачем не была? — Дядя Нерсес вынул гвозди изо рта и начал подробно рассказывать, как преобразилась в лучшую сторону Анина туфля, после того как он сделал новую набойку.

Валерий, не дослушав, побежал дальше. Он выскочил в садик, примыкавший к институтскому корпусу, и был встречен Джимкой, рыжей дворнягой. Джимка приветственно помахала хвостом. Валерий вытащил из кармана два кусочка сахара, которые Джимка мигом слизнула с ладони, и зашагал по центральной аллее.

И тут его окликнул Грушин, сидевший в пальто и высокой шапке на скамейке под голыми акациями. Валерий сделал вид, что не услышал, и хотел проскочить на большой скорости мимо, но Грушин был не из тех, от которых можно улизнуть. В следующий миг Валерий уже сидел на скамейке рядом с Грушиным и, томясь и озираясь, выслушивал его похвалу транзистору «Сони». Недавно Грушин купил в комиссионном этот миниатюрный приемник и не расставался с ним ни на минуту, поговаривали, что даже и ночью.

— Удивительную вещь сейчас передали в «Последних известиях», — сказал Грушин, одной рукой прижимая к уху черную коробочку «Сони», а другой на всякий случай придерживая Валерия за плечо. — Вы ведь знаете о вчерашнем запуске американских космических кораблей? Ну вот. Сейчас сообщили любопытные подробности. Какой-то неопознанный летающий объект крутится по орбите, и американцы…

У Валерия заныло под ложечкой: от павильона «Воды» чинно шли под ручку Аня и Нонна, а сбоку к ним пристроился Петя Ломейко — конечно, с того боку, где Аня. Петя что-то такое заливал и сам похохатывал, Аня хихикала, а Нонна, как всегда, невозмутимо смотрела прямо перед собой.

— …Захватить магнитной сетью, — бубнил Грушин, — но ничего из этого не вышло…

Зло разобрало Валерия. Сколько можно терпеть ее выходки? И он решил подойти к ним, оттереть Петечку и спокойно так, без эмоций, сказать: «Аня, мне нужно с тобой поговорить…»

Тут же, однако, он насторожился и вскинул на Грушина вопрошающий взгляд:

— Простите, Леонид Петрович, что вы сейчас сказали?

— Вы что, голубчик, туговаты на ухо? Я сказал, что им не удалось захватить магнитной сетью это «летающее блюдце» или, как говорится в американском сообщении, «веретено». Оно каким-то непонятным образом ускользнуло. Теперь расслышали?