Джеймс Шмиц - Вторая ночь лета

Но им действительно нужен был только передатчик. Eго смертельный яд лежал вокруг ленивой, почти неподвижной массой. Через несколько минут он пробудится к жизни, так же как пробуждались другие такие же передатчики в другие ночи на тех потерянных и горящих мирах. Еще несколько минут спустя эта хрупкая машина забросит захватчиков халпа на каждый квадратный метр поверхности Нурхата — уже не инертной, но быстрой, всепожирающей, почти неуничтожимой формой вампирической жизни, делящейся снова и снова в своем невероятно быстром цикле размножения, спеша опять есть, расти и снова размножаться…

Распространяясь на этой стадии гораздо быстрее, чем может уничтожить любое оружие, кроме абсолютного.

Пони внезапно шевельнулся, и Бабушка почувствовала охвативший его страх.

— Это действительно передатчик, — быстро сообщила она ему мысленно. — Таким его описывали два прежних рапорта. Но мы не можем быть уверены, что он здесь, пока он не начнет заряжаться. Тогда он засветится — сначала по краям, потом в центре. Спустя пять секунд после того, как зажжется центральный Шпиль, он наберет слишком много энергии, чтобы они могли утянуть его обратно. По крайней мере они не смогли утянуть его назад после этого в последний раз, когда их наблюдали. И вот тогда-то мы должны быть готовы…

Пони все это слышал раньше. Но сейчас он успокоился, слушая.

— А ты будешь спать! — мысленно приказала Гримпу Бабушка Ваннаттел, — Что бы ты ни услышал, что бы ни случилось, ты будешь спать и ни о чем не думать, пока я не разбужу тебя…

Внезапно в передатчике появился свет — сначала в четырех внешних шпилях, а мгновение спустя мрачным красным светом зажегся большой центральный шпиль. Низина озарилась туманным светом. Пони сделал два испуганных шага назад.

— Пять секунд! — мысленно прошептала Бабушка. Она снова залезла в свою черную сумку и достала маленький пластиковый шарик. Он отразил свет из низины тусклыми красными отблесками. Бабушка аккуратно заложила его в устройство, которое собрала из дерева и проволоки. Он с щелчком встал на место напротив конца сжатой пружины.

Внизу, в долине, халпа стелились над сырой землей ковром пятнадцати футов толщиной, как большие черные мокрые листья, сметенные в круглые кучи с краев низины. Края и верхушки куч шевелились и дрожали, начиная скользить в сторону передатчика.

— …пять. Огонь! — сказала Бабушка громко и подняла деревянную катапульту к плечу.

Пони отчаянно потряс из стороны в сторону своей тупорогой головой, издал задушенный вопль, прыгнул вперед и бросился по крутому склону низины в жуткой спешке.

Бабушка внимательно прицелилась и выстрелила.

Одеяло из тварей, похожих на мертвые листья, поднялось вверх навстречу наступлению пони невесомым и безмолвным водоворотом тьмы, закрывшим от взгляда и светящийся передатчик, и фигуру Пони. Пони заревел, когда чернота сомкнулась над ним. Секунду спустя раздался звон, как будто разбилось стофутовое зеркало, — и приблизительно в тот же момент пластиковый шарик Бабушки взорвался где-то в центре шевелящейся массы.

Низвергающиеся фонтаны белого пламени заполнили всю низину. Вся в огне, плотная масса тварей бешено извивалась и корчилась, как горящие лохмотья. Там, где вскипела неистовая огненная роза, раздавались крики невыносимо страдающих умирающих созданий. Пони топтал разрушенный передатчик, чтобы уничтожить его наверняка.

— Лучше уходи оттуда! — тревожно крикнула Бабушка. Все, что от него осталось, все равно сейчас расплавится!

Она не знала, слышит он ее или нет. Но несколько ceкунд спустя он уже тяжело взбирался по склону низины. Пылая от носа до крестца, он протопал мимо Бабушки, пересек луг за ее спиной, роняя лепестки белого огня, которые взрывали болотную траву в его следах, и рыбкой бросился в найденный заранее пруд. Громкий всплеск дополнили резкие шипящие звуки. Пруд и пони скрылись из виду под поднимающимися облаками пара.

— Горячо! — достигла Бабушки его мысль. Она глубоко вздохнула.

— Горячо, как в вулкане! — подтвердила она. — Если бы ты провозился там подольше, обеспечил бы деревню жареным мясом на год вперед.

— Я останусь здесь на некоторое время, пока немножко не остыну, — сказал пони.

Бабушка обнаружила, что что-то ее душит, и это оказался хвост лортела. Она осторожно его размотала. Но лортел немедленно заякорился в ее волосах всеми четырьмя лапками. Она решила оставить его там. Он выглядел ужасно расстроенным.