Игорь Гетманский - Планета безумцев

Особенно жизнь. После столкновения с Бертраном и Сен Ку Ли, мне стало как никогда ясно, насколько близко я подошел к краю пропасти. Смертный приговор журналисту Рочерсу вынесен и обжалованию не подлежит...

Хаткинс подставил меня. В тот самый момент, когда решил выложить мне свои тайны. Очевидно, Бертран и Сен Ку Ли приговорили меня к смерти задолго до моего посещения "Королевства кривых зеркал". Они организовали за Хаткинсом и мной не только ментальную, но и физическую слежку. И готовились убить и меня, и его сразу после нашей встречи. Но он несколько изменил их планы. Когда он взорвался, им пришлось поучаствовать в суматохе вокруг места взрыва. Чтобы стащить единственную улику, которая могла придать моему рассказу о Хаткинсе хоть какой-то вес, - идентификационный жетон капитана Брайтера.

А после этого им оставалось только вытащить Рочерса из кутузки и направить одного по пустынной дороге. Они внесли за меня залог и произнесли слова "Утренняя звезда". В принципе, только этого было достаточно, чтобы я сломя голову поперся в пансион в тот же день. Но им хотелось запугать меня. Они трансформировались в несуществующих Хаткинса и Брайтера. И, действительно, чуть не напугали до смерти. В буквальном смысле слова.

Какие документы показывал Бертран в облике Брайтера крепкомордому оперу, было несущественным, документы легко подделать. А вот каким образом Бертран получил матрицу генного кода капитана корабля-разведчика No130 - это вопрос. Ведь Хаткинс говорил, что впрыскивал себе кровь убиенного, прежде чем принять его облик...

Я теперь знал то, что не мог знать Хаткинс. Его экипаж, работающий на внеземную цивилизацию, представлял собой не разобщенное множество совершенно одинаковых разведчиков-одиночек, рассыпанных по мегаполисам планеты. Это был коллектив узкоспециализированных исполнителей, жестко связанных между собой. Кто-то из этих людей - такие, как Хаткинс, - собирали сведения. Кто-то такие, как Бертран и Сен Ку Ли, - контролировали их работу и безопасность всей операции. Очевидно, были люди, исполняющие какие-то другие функции. Возможности членов каждой группы были разными. Брайтер, например, трансформировался единожды - в Хаткинса, и для этого ему требовалась генная матрица жертвы. А Бертран и Ли имели способность по заказу принимать любой облик и, похоже, им было не обязательно заниматься кровопусканием человека, в которого они превращались...

Из всего этого вытекал один важный вывод. В организации существовал некий центральный персонаж. Координатор, напрямую связанный с "хозяевами", с одной стороны, и с каждым из исполнителей - с другой. Такой человек не мог не существовать: законы теории управления еще никто не отменял. И справедливы они как для землян, так и для организаций, созданных инопланетянами.

Но если это так, говорил я себе, подходя к воротам пансиона "Утренняя звезда", то "начальник" уже знает, что исполнители его приказа об убийстве Дэниела Рочерса мертвы. И направляет ко мне других людей. Я у них как на ладони. Они знают, что я думаю, где я нахожусь и что собираюсь сделать.

Следовательно, я обречен. И в моем положении надо бы спешить на встречу с исповедником, а не переться в детскую обитель. Не подвергать риску детей, ведь на хвосте у меня - киллеры.

Последняя мысль пришла ко мне совершенно неожиданно. Как раз тогда, когда я подносил руку к кнопке звонка, стоя у ворот пансиона.

"Судя по тому, как действовали Бертран и Ли, никому не нужны шумные неприятности, - подумал я. - И кончать меня будут в тихом месте, на темной улице. Так что... Иди, можно. Это единственное место, как-то связанное с Брайтером и всеми остальными. Больше тебе некуда идти. Если хочешь собрать еще хоть крохи информации - тебе сюда".

Я вынул из кармана удостоверение журналиста и с силой надавил на кнопку звонка.

Тип, который стоял напротив меня за литым узором ворот, был совершенен. Как страж. У него были такие длинные и мускулистые руки, что не оставляло сомнений: если он захочет, сможет задушить меня не сходя с места, сквозь решетку. Как бы долго я до этого не продвигался к своей машине. Еще у него были маленькие, скатившиеся к переносице глазки, смотрящие внутрь своего хозяина. А это лишало нежданных гостей всякой надежды на понимание.

Обаятельная улыбка, заготовленная для встречи с педагогами пансиона, оставила меня. Как, впрочем, и дар речи. Детина за воротами переступил огромными косолапыми ногами и наклонил бычью голову на бок: