Евгений Филенко - Эпицентр

Кратов отрицательно помотал головой. Ему хотелось только тишины.

— Сами, надо думать, тоже не расскажете… — проворчал юнец и, отвернувшись, включил видеосет.

Помещение сразу наполнилось дерганой, аритмичной музыкой. В клубах густого тумана извивались люди-драконы. Временами их флюоресцирующие конечности простирались за пределы экрана. Мордаха бармена сияла от удовольствия. Кратов допил свой «саксаул», спросил банку какого-нибудь светлого пива, тут же откупорил (это был его любимый «Карлсберг») и отправился путешествовать дальше.

В танцзале, под такую же непонятную и даже неприятную его слуху музыку, плавно двигались призрачные пары. Кратов, в своем простецком дорожном наряде, с недопитой банкой в руках, ощутил себя абсолютно неуместным и поспешил исчезнуть. Конечно, он мог бы без особого труда раздобыть подходящий вечерний костюм в каком-нибудь салоне здесь же, не удаляясь от зала даже на десять метров. Но сейчас у него не было и тени душевного расположения к танцам. Впрочем, как и необходимой уверенности в своих подрастерявшихся танцевальных навыках. К тому же, в строгом вечернем костюме он обычно выглядел, как слон в купальнике.

Кратов миновал кегельбан — из-за приоткрытых зазывно дверей не доносилось ни единого звука. Зато в ресторане (не том, что для интимного общения) дым стоял коромыслом, гремели канканные ритмы, а на маленькой сцене с тяжелым бархатным задником задорно работали девочки из «Чингиз-шоу».

Он поднялся на самую верхнюю палубу. Нашел свободное кресло с пледом, завернулся в него на манер улитки и устроился в слабо продуваемом закуточке. Над головой раскинулся низкий купол черного неба. Вокруг — ни единой живой души, хотя со стороны бассейна долетали невнятные голоса и плеск. Необходимая мера покоя, кажется, была обретена… Кратов блаженно смежил веки. Он даже не пошевелился, когда театральный шепот информатора объявлял очередную остановку «среди степных чудес и диковин».

Часа четыре он просто проспал.

Кратов открыл глаза. Какое-то время ему понадобилось, чтобы окончательно проснуться, стряхнуть с себя остатки сновидений. Он огляделся: палуба на всем обозримом пространстве пустовала. Над бассейном, что оказался совсем рядом, курился парок. На перилах осели мелкие капельки влаги. Ночь сменилась холодным прозрачным рассветом.

Лайнер плыл над Саянами, едва не задевая брюхом облысевшие вершины. Кратов позавтракал в ресторане (для интимного общения). Утомленные ночными бдениями, но неизменно профессионально подтянутые девочки из «Чингиз-шоу» пили кофе. Все они были одинаково невысоки, черноволосы, как бы и на одно лицо. Из их приглушенного хихиканья и отдельных понятных с детства слов на местном монгольском диалекте Кратов понял, что одну зовут Сугар, другую — Мягмар, а третью отчего-то Надя, и что вертихвостки обсуждают достоинства его фигуры и безвкусицу в выборе костюма. Ну, к этому он уже привык.

После завтрака (а полагалось бы «до»; узнай о таком неподобстве Руточка Скайдре — убила бы на месте, чтобы никогда впредь не изнурял свой несчастный организм!) Кратов искупался в бассейне. Вода показалась ему излишне нагретой. Заглянул в одну из носовых башенок, но не снес и получаса толкотни среди прочих любопытствующих. Даже приятное ощущение где-то на уровне локтя упругого плеча одной из шоу-девочек (Сугар-Мягмар-Надюши) его не удержало.

Чтобы не терять времени понапрасну, он поднялся на среднюю палубу, где устроен был узел связи, и первым долгом сообщил маме, что с ним все в порядке. Что ночью он спал, а не выплясывал без угомону (это было почти полной правдой).

В свою очередь он был поставлен в известность, что Зика едва не съела Люцифера, потому что у того вдруг сбились биологические часы и он, старый дуралей, вылез на свет божий с восходом солнца.

Что Кит ведет себя смирно, позволяет чистить скребницей бока и даже пытается заговаривать (тут Ольга Олеговна явно выдавала желаемое за действительное).

Что звонил некий Уго Торрент, доктор социопсихологии, вел себя довольно настырно и даже нагло, то есть чересчур нагло для доктора, допытывался его, Кратова, местонахождения и личного номера, но (здесь мама надменно усмехнулась) мало в том преуспел.

И что заходила эта девочка… Марси… ни о чем не спросила, выглядела весьма растерянной и чем-то сильно озабоченной, а правильнее сказать озадаченной. Должно быть, лицу Кратова также сообщилось озадаченное выражение, что дало маме повод спросить, все ли его уверения в здоровом образе времяпровождения правдивы.