Евгений Филенко - Эпицентр

— Вот уж не знаю! — воскликнул Кратов. — Это предмет для дискуссии… Возможно, и проще. Только все ли согласятся на готовенькое?

— Еще бы, — весело отозвался Ткач. — Страсть к экспансии трудно преодолеть. Особенно теплокровным тварюшкам… Да и нужно ли? Древнему ориентировочному рефлексу обязано своим возникновением Галактическое Братство. Если бы разумными существами не двигала любознательность, где бы сейчас находился каждый из нас?! Есть расы-завоеватели, которые рвутся вширь, словно их распирает изнутри пассионарная энергия. Открыть как можно больше миров, увидеть своими глазами и узнать все на свете… И есть расы-строители. Они находят гармонию в созидании того, что прежде не существовало. В этом разница между тобой, братик, и мной. Надеюсь, мы прекрасно дополняем друг дружку… Но ведь ты пришел сюда не затем, чтобы выслушать мою праздную болтовню о путях цивилизаций?

— Вы правы, Ткач.

— Ты говорил, что желаешь поделиться своими воспоминаниями.

— Боюсь, я неверно сформулировал свои намерения.

— Ну, так не бойся! — По телу астрарха прокатилась волна, сочленения мелодично зазвенели. Возможно, это был его смех. — Никто тебя не съест…

«Он читает мои мысли, — подумал Кратов обреченно. — Болтается в своем гамаке и читает! И при этом не испытывает никаких моральных угрызений. Еще бы! Пришла теплокровная, мягко говоря, тварюшка. Что ей нужно, она сама не знает. Да еще и дрейфит без удержу… Он просто развлекается. У него хорошее настроение. И не мне, с моими заботами, судить его. А может быть, ему просто скучно торчать в этом затянутом паутиной коробе, среди мрачных деловитых паучат. Ему хочется на простор, в пустоту и бесконечность, где холод ночи сменяется жаром звездных корон. Его гнетут замкнутые пространства. И мой визит — лишь возможность ненадолго отвлечься от тоскливых мыслей».

— Я хочу, чтобы вы нашли наш корабль, — сказал Кратов.

Астрарх издал странный, неживой звук, словно внутри его гигантского туловища вдруг ударил гонг и эхом раскатился во множестве хрустальных пустот.

— Корабль? — переспросил он. На голову Кратова проливались потоки кристально-чистого изумления. — Пустая, вымороженная металлическая скорлупка?..

Ткач произвел неуловимое движение конечностями и прянул по стропам паутины навстречу отшатнувшемуся перед лицом этой сверкающей громадины Кратову. Это было все равно, что оказаться на пути самого большого из всех больших китов, нет — скорее, даже венерианского левиафана! «Господи, а как же еще он должен меня называть? — ошалело подумал Кратов. — Как можно называть собеседника, который в пятьдесят раз меньше тебя?! Не братом же, не коллегой, только братиком, и спасибо, что не мелюзгой…»

— Я не спрашиваю, для чего тебе нужен мертвый корабль, — сказал астрарх. Лица у него не было, и на тупом конце туловища, обращенном в сторону Кратова, в неслышном никому ритме двигались не то трехметровые жвалы, не то добавочные манипуляторы для особо тонких операций. — Вероятно, это серьезная необходимость. Ты не стал бы обращаться ко мне с нелепой прихотью. Ведь так, братик? — «Братик» вышел из оцепенения, вспомнил о необходимости дышать и поспешно кивнул. — Но ты должен осознать всю сложность задачи.

— Я думаю, это будет нелегко даже вам, Ткач, — согласился Кратов, надеясь, что астрарх не уловит подначки в его словах.

— Нелегко. Или даже невозможно.

Несколько серебристых рук приподнялись и сложились в рамку, внутри которой затрепетало бархатно-черное полотно с редкими россыпями дальних звезд.

— Вот здесь я нашел вас, — проговорил Ткач. — Эта синяя точка — ваш корабль. Так выглядели окрестности шарового скопления Восемью-Восемь двадцать лет назад… Так они выглядят сейчас.

В самом центре тьмы возник медленно вращающийся клубок пылающих солнц в лохматых коронах, внутри которого едва угадывались тускло подсвеченные камушки планет. С аккуратной, геометрически выверенной схемой, виденной чуть раньше, это не имело ничего общего.

— Погляди, братик, — сказал астрарх. — Все эти слабые сигналы исходят от бесчисленных космических тел, что несутся по своим орбитам мимо скопления, в сторону скопления или разлетаются прочь от него.

— Я не вижу никаких сигналов, — сконфуженно промолвил Кратов.

— Прости, — если в эмоциях Ткача и прослеживалась ирония, то очень слабая. — Я должен был знать, что твои глаза не приспособлены к восприятию полного спектра оптического излучения…