Уильям Гибсон - Красная звезда, орбита зимы

Чувствуя себя опозоренным, полковник ожидал прибытия Ефремова, кагэбэшника, политрука "Космограда".

Когда Ефремов наконец появился в "Салюте", Королев заметил, что у него разбита губа, а на шее - свежие синяки. Политрук был одет в синий комбинезон из японского шелка фирмы "Кансаи", на ногах - стильные итальянские туфли.

- Доброе утро, товарищ полковник.

Королев смотрел на него, намеренно выдерживая паузу.

- Ефремов, - с нажимом произнес он, - вы меня не радуете Ефремов покраснел, но взгляда не отвел.

- Давайте говорить начистоту, полковник, как русский с русским. Естественно, это предназначалось не для вас.

- Что? "Страх", Ефремов?

- Да, бета-карболин. Если бы вы не потакали их антиобщественным поступкам, если бы вы не приняли от них взятку, ничего бы не случилось.

- Так, значит, я сводник, Ефремов? Сводник и пьяница? Тогда вы контрабандист и стукач рогатый. Я говорю это, - добавил он, - как русский русскому.

Теперь лицо кагэбэшника превратилось в официальную пустую маску с выражением ничем не омраченного сознания собственной правоты.

- Но скажите мне, Ефремов: что вы на самом деле затеваете? Что вы делали здесь с момента вашего появления на "Космограде"? Мы знаем, что комплекс будет демонтирован. Что же ожидает гражданский экипаж, когда люди вернутся на Байконур? Разбирательства по обвинению в коррупции?

- Безусловно, будет произведено расследование. В определенных случаях возможна госпитализация. Или вы осмелитесь предположить, полковник Королев, что в провале "Космограда" повинен Советский Союз?

Королев молчал.

- "Космоград" был мечтой, полковник Мечтой, потерпевшей крах. Как и весь космос. У нас нет необходимости оставаться здесь. Предстоит навести порядок на целой планете. Москва - величайшая сила в истории Нам нельзя терять глобальность мышления.

- Вы думаете, нас так просто сбросить со счетов? Мы - элита, высокообразованная техническая элита.

- Меньшинство, полковник. Назойливое меньшинство. Какой вклад в общее дело вы вносите, если не считать кип ядовитой американской макулатуры? Предполагалось, что экипаж станции будет состоять из рабочих, а не зарвавшихся спекулянтов, переправляющих к нам джаз и порнографию. Спокойное и пустое лицо Ефремова ничего не выражало. - Экипаж вернется на Байконур. Боевыми установками можно управлять и с Земли. Вы, конечно, останетесь, и здесь появятся гости: африканцы, латиноамериканцы. Для этих народов космос еще сохраняет хоть какую-то долю престижа.

- Что вы сделали с мальчиком? - оскалился Королев.

- С вашим Сантехником? - Политрук нахмурился. - Он напал на офицера Комитета государственной безопасности и останется под стражей до тех пор, пока не появится возможность отправить его на Байконур.

Королев попытался издать неприятный смешок.

- Отпустите его. Вам хватит своих собственных неприятностей, чтобы еще возбуждать против кого-либо дело. Я свяжусьлично с маршалом Губаревым. Пусть мое звание и исключительно почетное, но я сохранил еще определенное влияние. Кагэбэшник пожал плечами:

- Боевой расчет подчиняется приказам с Байконура, а именно - держать коммуникационный модуль под замком. На карту поставлена их карьера.

- Значит, военное положение?

- Здесь не Кабул, полковник. Сейчас тяжелые времена. За вами сила авторитета, вам следовало бы подавать пример.

- Посмотрим, - ответил Королев.

"Космоград" выплыл из тени Земли на резкий солнечный свет. Стены "Салюта" Королева потрескивали и скрежетали, как ящик со стеклянными бутылками. "Иллюминаторы всегда сдают первыми", - рассеянно подумал Королев, проводя пальцами по вздувшимся венам на виске.

Похоже, молодой Гришкин думал то же самое. Вытащив из наколенного кармана тюбик замазки, он принялся осматривать изоляцию вокруг иллюминатора. Гришкин был помощником Сантехника и ближайшим его другом.

- Теперь нам нужно проголосовать, - устало сказал Королев. Одиннадцать из двадцати четырех членов гражданского экипажа "Космограда" согласились присутствовать на собрании - двенадцать, если считать его самого. Оставалось еще тринадцать человек, которые или не хотели оказаться замешанными, или отнеслись к идее забастовки с нескрываемой враждебностью. С Ефремовым и шестью солдатами боевого расчета число отсутствующих доходило до двадцати.

- Мы обсудили наши требования. Все те, кто за данный список... - Он поднял здоровую руку.

Поднялись еще три руки. Гришкин, занятый иллюминатором, вытянул ногу.