Роберт Уилсон - Спин

— Почему их так много?

Я усмехнулся:

— Залповый экопойезис.

Она засмеялась, глядя на меня с упрёком:

— Научный жаргон Джейсона?

Она не совсем угадала. Слово «экопойезис» применил некто по имени Роберт Хейнс в 1990 году, когда терраформинг был ещё чисто спекулятивным понятием. Технически термин означал создание саморегулирующейся анаэробной биосферы там, где до неё не существовало жизни, но в современном контексте он относился конкретно к биологическому преобразованию Марса. Озеленение Марса требовало сочетания двух видов планетной инженерии: грубого начального терраформинга с целью подъёма температуры поверхности и атмосферного давления до пороговых значений, допускающих возникновение жизни, и экопойезиса, то есть использования микробов и растений для улучшения почвы и насыщения воздуха кислородом.

Основную часть работы за нас выполнил «Спин». Все планеты Солнечной системы, за исключением Земли, уже разогрело расширяющееся Солнце. Нам оставалась более тонкая задача — экопойезис. Однако существовало много путей выполнения этой задачи, много организмов-кандидатов, от бактерий, живущих внутри скал, до альпийских мхов.

— Значит, залповый, потому что вы одновременно посылаете всё, что можете?

— Всё, что можем, потому что нет гарантии выживания какого-то конкретного организма. Но хоть один должен выжить.

— Больше, чем один.

— Было бы неплохо. Ведь нам нужна как можно более полноценная экология, а не монокультура.

Запуск ракет предусматривался по графику. В первой волне на Марс доставлялись лишь анаэробные и фотоавтотропные организмы, простейшие формы жизни, не требовавшие кислорода и получавшие энергию от Солнца. В случае если они выживут и станут естественным образом отмирать в достаточных количествах, то создадут слой биомассы, достаточный для питания более сложных экосистем. Следующая волна, через год после первой, будет включать организмы-окислители. Последние запуски перед заселением Марса людьми должны доставить туда примитивные растения для фиксации почвы и регулирования циклов испарения и атмосферных осадков.

— Всё это звучит как-то невероятно, Тайлер.

— Мы живём в невероятное время. И необязательно всё задуманное осуществится.

— А если нет?

Я пожал плечами:

— А что мы теряем?

— Кучу денег. Затраты труда.

— Не вижу лучшего варианта использования всего этого. Да, стопроцентного успеха обещать невозможно, но результат стоит риска. Да и сейчас это предприятие окупается. Посмотри, как оно поднимает дух, как укрепляется международное сотрудничество.

— Но вы дурите людям головы! Вводите их в заблуждение. Убеждаете их, что можете управлять «Спином», что на это хватает вашей хвалёной технологии.

— Иначе говоря, внушаем им надежду.

— Ложную надежду. А в случае неудачи у них уже не останется никакой надежды.

— Так что же ты предлагаешь, Диана? Свернуть работы и развернуть молитвенные коврики?

— Глупо рассматривать молитву как признание поражения… А если получится, то пошлёте людей?

— Да. Если планета зазеленеет, пошлём людей.

Куда более сложная задача, как в техническом, так и в этическом плане. Из кандидатов формировались команды численностью в десять человек каждая. На ограниченных рационах и в ограниченном пространстве им предстояло выдержать перелёт непредсказуемой длительности. После месяцев невесомости справиться с опасными для жизни величинами отрицательных ускорений — а что обещал контакт с поверхностью? Если всё протечёт согласно расчётам и их скудный багаж, включающий лишь самое необходимое, опустится на поверхность Марса поблизости, им придётся учиться искусству выживания в крайне суровой обстановке, почти не приспособленной для существования человека. Их возвращение на Землю не предусмотрено, они должны жить на Марсе, воспитывать детей, передавать им знания и навыки…

— И какой же нормальный человек согласится на это?

— Ты удивишься…

Конечно, я не мог отвечать за китайцев, русских и иных иностранных добровольцев, но североамериканские кандидаты поражали, просто пугали своей нормальностью. Их отбирали по критериям молодости, здоровья, физической выносливости, способности переносить неудобства. Лишь немногие из них пилоты-испытатели ВВС, но, как отметил Джейсон, у всех менталитет испытателей, желание рисковать жизнью ради достижения цели. К сожалению, большинство из них обречены, так же как и большинство фонда бактерий и растений. В лучшем случае мы можем ожидать, что одна-другая группы выживших, скитаясь по замшелым каньонам Valles Marineris наткнётся на такую же группу русских, датчан или канадцев, и они объединят усилия в целях создания жизнеспособного марсианского человечества.