Станислав Лем - Искатель. 1963. Выпуск №1

Минес поднялся и зорко, внимательно оглядел окрестности. Отто понял.

— Здесь опасно. По дороге могут проехать. Лучше в море.

— Да, — согласился Минес.

И в этот момент они услышали юлос Лопоухого. Он стоял выше их на склоне дюны и громко, насмешливо говорил:

— Все совещаетесь о мерах безопасности? На меня надейтесь, товарищ Минес, грудью прикрою тебя от царских пуль и штыков!

— Идемте вниз, спускайте лодку на воду, — приказал Минес.

— Зачем? — удивился Лопоухий. — К эскадре поплывем ночью, а она еще и не пришла.

— Нужно осмотреть рейд, выбрать короткий и скрытый подход к кораблям.

Когда лодка отошла от берега так далеко, что деревья казались низеньким кустарником, а людей и вовсе не различить, Минес окинул взглядом море. Ни дымка, ни паруса на горизонте. Тогда он посмотрел в упор на Лопоухого.

— Дай твое письмо к невесте!

— Вы что?.. Вы с ума сошли? — взвизгнул Лопоухий, схватившись обеими руками за борт. Он, видимо, хотел выброситься из лодки. Но три револьвера уставились на него. Эдуард вытащил из его кармана письмо к «невесте», которое оказалось донесением в жандармское управление.

Минес прочитал его вслух. Фамилии товарищей из дружины и городского комитета РСДРП. Против каждой фамилии — домашний адрес. Затем предложение выдать боевую дружину, подпольную типографию и судовые партийные комитеты учебного отряда. Все за десять тысяч рублей.

Минес кончил читать. Точку поставили три выстрела в упор. Убитый провокатор упал навзничь на корму, и Эдуард выстрелил в него еще два раза. В глазах юноши стояли слезы ярости и ненависти. Труп выбросили в море, привязав к нему лодочный верп. Но от разыгравшегося через несколько часов шторма якорек, видимо, отвязался, и труп принесло в устье Пириты, на радость жандарму Мезенцеву.

Повернули к берегу и гребли медленно, подавленные. Провокатор пробрался в штаб и в городской комитет! После долгого молчания Тамберг сказал:

— На волоске мы висели.

— Наше дело на волоске висело, а это хуже! — откликнулся Минес.

После полудня услышали далеко в море орудийные выстрелы. Отряд вел учебную стрельбу. А под вечер корабли вошли в залив. Минес и его товарищи глядели на них, лежа в прибрежных кустах.

Первым шел флагманский корабль, крейсер 1-го ранга «Память Азова». Он предназначался для самостоятельных действий на океанских просторах как рейдер — охотник за военными транспортами и торговыми судами неприятеля. Кроме мощных машин с шестью котлами, он имел и парусное вооружение для экономии топлива во время плавания вдали от берегов.

У «Памяти Азова» была славная родословная. Свое имя крейсер получил в память линейного парусного корабля Черноморского флота «Азов», особо отличившегося под командой М. П. Лазарева в На вари иском сражении. На носу крейсера были изображены белый георгиевский крест и полосатая черно-оранжевая орденская ленточка. Окрашенный в серо-голубой цвет, сверкающий надраенной медью, опрятный, щеголеватый, крейсер словно приготовился к торжественному морскому параду.

За флагманом вошли в залив минные крейсеры «Воевода» и «Абрек», миноносцы «Ретивый» и «Послушный». Один из кораблей отряда, учебное судно «Рига», остался в Ревеле. Он проводил стрельбу у острова Нарген.

«Какая грозная сила! — думал Минес, любуясь кораблями. — Мы должны направить ее на борьбу за революцию!..»

Глухой ночью, в часы «собачьей вахты», лодка с тремя большевиками подошла к эскадре… На берегу, в соснах, свистели первые взмахи шторма.

Тесное таранное помещение «Памяти Азова», куда не только офицеры, но и кондукторы [8] В царском флоте промежуточное звание между офицером и унтер-офицером. редко заглядывают, было набито матросами. Шло собрание корабельной большевистской организации. Председательствовал широкий в плечах, с густыми черными усами на твердом, волевом лице артиллерийский квартирмейстер [9] Младший унтер-офицер царского флота. Нефед Лобадин. Справа и слева от Лобадина стояли члены комитета — стройный, высокий красавец гальванерный квартирмейстер Петр Колодин и румяный, смешливый баталер [10] Унтер-офицер по хозяйственной части. Степан Гаврилов. Рядом с ним стоял Оскар Минес, переодетый в матросскую форму. Говорил Степан:

— Надо немедленно начинать! Не терпится братве вцепиться в глотку царю-батюшке! Потемкинцы и очаковцы начали, мы, азовцы, закончим. А нам, балтийцам, сподручнее сшибать с трона царя. Нам до Питера ближе, чем черноморцам! — Степан задорно улыбнулся.