Мэрион Брэдли - Охотники Красной Луны

— Это что, медведь? Или русский? Или что это? — вырвалось у Дэйна.

Райэнна, во всем любившая точность, ответила:

— Это охотник, принявший форму медведеобразного существа… А того «медведя», которого мы видели на корабле, он скорее всего убил.

Марш выхватил меч.

— Почему он не нападает? — спросила Даллит, доставая пращу. Однако, поразмыслив, решила повременить и убрала ее. — Просто не хочет, чтобы мы перешли реку?..

Дэйн мрачно произнес:

— Наверное, он уже выбрал себе позицию, а может, просто ждет подкрепления.

«Если конец охоты близок, — подумал он, — возможно, мы — единственная дичь, которая осталась в живых. Теперь все собрались для последней потехи, объект которой опять же — мы. В прошлый раз одному удалось уцелеть. Одному удалось уцелеть. Удалось уцелеть…» У Дэйна на виске запульсировала жилка.

Землянин осмотрелся. Слева от них текла речка, за спинами высилась громада горы, а справа находился усыпанный камнями участок ровной поверхности. Уже привыкший к стрессовым и критическим ситуациям Дэйн мгновенно принял решение: «Пространство, пригодное для боя».

— Ждем здесь, — бросил он коротко. — Мы утомлены переходом. Если они и дальше будут заставлять нас следовать их маршрутом, то в конце концов нагонят, когда мы уже совсем потеряем силы. Нельзя допустить этого. Оставшись здесь, мы сумеем хотя бы немного отдохнуть, пока они все не соберутся.

— Мне это не нравится, — возразила Райэнна. — Мы лишаем себя возможности маневрировать.

— Мы и вовсе лишимся ее, — произнес Дэйн, — если позволим им загнать нас туда, куда они хотят.

Очень не нравилась Маршу сложившаяся ситуация. От того, какие взгляды бросал на них охотник, землянину становилось не по себе: «Он что, прикидывает, как моя голова будет смотреться на стене его хибары? А может, у него ко мне личная неприязнь? Вдруг он — тот самый псевдомехар, которому я оттяпал руку?»

Дэйн понял, что это так, раньше, чем Даллит не совсем осознанно кивнула, подтверждая его опасения. Наверное, это главный, если вообще есть кто-то, возглавляющий охоту.

Единственная польза от ожидания заключалась в том, что силы постепенно возвращались к измученным переходом воинам маленького отряда. Дэйн подумал о том, что не отказался бы от хорошего обеда, однако ему пришлось удовлетвориться несколькими пригоршнями воды из реки. Нагибаясь к потоку, Марш почему-то ждал, что сейчас в его тело вонзится стрела, но ничего не произошло, и он подумал: «Наверное, они не пользуются луками. Может быть, им просто слишком нравится вонзать клинки в плоть врага?»

Вода была приятно холодна и даже вкусна.

«Если сегодня мне удастся добраться до нейтральной зоны, я попрошу Служителя подать мне бифштекс с кровью! Посмотрим, что он мне на это скажет».

Дэйн высказал свою мысль Райэнне, и женщина, слабо улыбнувшись, ответила:

— Я сама об этом думаю. Если нам доведется дожить до Банкета победителей, пища там будет просто фантастически вкусной!

Даллит нервно сжимала и разжимала кулачки:

— Почему они не нападают? Он хочет напасть, хочет…

Аратак, положив свою огромную лапу на плечо девушки, сказал ласково:

— Успокойся, дорогая моя, успокойся. Чем дольше никто не нападет на нас, тем больше будет у нас сил. Прошу тебя, постарайся отдохнуть.

— Думаю, мне-то уж, во всяком случае, следует воспользоваться твоим советом, — негромко произнесла Райэнна. — Моей ноге это вовсе не повредит!

Женщина села, положив рядом с собой копье.

Дэйн посмотрел на перевязанную ногу Райэнны, которая на удивление выглядела не слишком опухшей, воспаления же и следа не осталось.

«Скоро все кончится, и мы сумеем отдохнуть. Может быть, они решили оставить нас на десерт?

Сумеем ли мы выстоять против всей шайки? Наверное, нет. А жаль».

Дэйн отдыхал, расположившись между Райэнной и Даллит. Меч самурая лежал рядом.

«Что бы ни случилось теперь с нами, я любил их обеих. — Дэйн мысленно усмехнулся. — Любил? Именно в том смысле, в каком это и полагается обезьяноподобному…»

И снова в измученном, изможденном, настороженном сознании Дэйна встали воспоминания о первом утре охоты. «Разве это было не лучшее время? Всю свою жизнь я искал приключений, и только теперь, на пороге смерти, понял, чего же именно мне недоставало! Я искал то настоящее, чего днем с огнем не найти в цивилизованном двадцатом веке, в мире, где люди берут из любви только секс, а из смерти только жестокость.

А здесь, именно здесь я нашел и то и другое. Две вещи, которые только и стоят чего-то: любовь и смерть. Только испытав любовь и взглянув в лицо смерти, можно понять, что такое жизнь. Все остальное — чепуха».