Уильям Беркетт - Спящая планета

«Призраки и старые времена». Это озадачило его. Призраки — это, конечно, о дедушке, но старые времена — это его озадачило. И именно тогда, когда он вместе с Рамджетом добился замечательного прогресса в запугивании врага и распространении всевозможных слухов по всему флоту. Со временем их растревоженное воображение должно значительно ухудшить моральное состояние и эффективность войска — солдат станут посылать охотиться за духами вместо того, чтобы соблюдать график служебных обязанностей во время завоевания. Время — вот что было ему нужно для того, чтобы охотиться за их умами; время же было нужно и для того, чтобы земляне прочистили мозги и придумали что-нибудь, чтобы выкинуть лари прочь с Земли.

Время — его время, по крайней мере, — только что все вышло.

Двадцать лет назад на Рисстайре его действия были опрометчивыми, мягко говоря. Вот в чем было дело: когда наймиты Сарно пришли, чтобы собрать обычные тридцать процентов со всей прибыли, которые платили все охотники с других миров, чтобы избежать трений с полицией, Донован метнул в эту группу зажигательную бомбу и обещал сжечь столицу, если один из них еще когданибудь переступит его порог. Сарно был настроен уничтожить эту искру мятежа, когда радио флота напомнило лларанскому Верховному Совету, что Донован, в конце концов, гражданин Федерации. Предупрежденный таким образом Верховный Совет был вынужден утихомирить своего любимца.

Сарно был очень, очень зол. И у Сарно долгая память — его послание Сараку это доказало. Сарно собирался посмеяться над ним — последним, двадцать лет спустя.

Машина опустилась на палубу пустынного транспортного судна, и Донована вместе с товарищем по несчастью грубо толкнули на трап. По дороге тот получил еще один удар электрохлыстом. Но это, повидимому, не охладило его боевой дух.

Вечерело, и стало довольно прохладно. Их подвели к какомуто огороженному месту, которое охраняли часовые. Внутри «Калистры» стояли аккуратные ряды самолетов. Они прошли вдоль этих рядов, через ворота, ведущие к длинному, в форме пули, воздушному кораблю, стоящему с открытыми люками. Пилоты поднялись по трапу и исчезли внутри. Потом настала очередь солдата, который провел тем же путем землян.

Внутри было отделение с металлическими скамейками вдоль обеих стен и короткой лестницей, ведущей в кокпит. Землян пристегнули к вделанным в стену кольцам. Большой сержант и четыре десантника прошли вперед, два других вышли из самолета и закрыли люк.

Забормотали моторы. Почувствовалось движение. Самолет рванулся вперед, вильнул, выровнялся, и Донован ухватился за цепь, идущую от наручников, пытаясь сохранить равновесие. Казалось, что судно повисло без движения. Это была иллюзия: через незакрытые иллюминаторы он видел синюю воду и рваную пелену облаков внизу. Самолет летел за солнцем, как будто собирался настигнуть его, и казалось, что на такой скорости вполне смог быэто сделать. Быстро подсчитав, Донован прикинул, что Атлантику они пересекут за час — и в Северной Америке будет полдень.

— Проклятый лихач, — пробормотал другой землянин, — гонит, как таксист-иностранец.

Чуть не убил нас.

Донован посмотрел на него с удивлением:

— Кто вы?

— Дональд Шей. Скажи, где тебя подобрали, Донован? — Шей посмотрел осторожно на группу охранников. Они передавали по кругу фляжку с выпивкой, не обращая внимания на заключенных.

— В Лондоне. А тебя?

— В Париже. Я слышал, ты разделался с несколькими из них, прежде чем они тебя схватили. Это правда?

— Семь вшивых солдат. А у тебя?

— Нет, черт возьми. Все произошло слишком быстро. Я думал, что ллари в пятидесяти парсеках от Солнечной системы. То, что они здесь, я узнал только тогда, когда они ворвались в дверь убежища дома моей сестры. Они тоже удивились, как и я, но только у них были ружья, а у меня — бутылка. Но как я слышал, ты убил шестерых солдат и одного полковника, а не просто семерых солдат.

— Какое значение имеет звание? Он был убит. Этого достаточно, не правда ли?

— Да, я думаю. Капля по капле — и ведро наполняется.

— Правильно.

— И именно поэтому, — Шей бросил на него выразительный взгляд, — ты кормишь их этой сказочкой насчет призраков? Пытаешься сбить их с толку, помешать работам?

— О чем ты говоришь?

— Ты знаешь, о чем я говорю. Ты заставил их поволноваться из-за этих мстительных духов и кровожадных призраков, заставил их попотеть. Но что будет, когда ничего не материализуется? Когда никто не будет растерзан, как ты это предсказывал? Зачем громоздить такую наглую ложь? Чтобы они были к тебе помягче как к хранителю призраков?