Мэрион Брэдли - Ночной пришелец и другие истории

Даже при том, что я понимал, что он хочет мне сказать, комок подступил к горлу.

— Что-то очень необычное произошло, когда ты родился, — сказал я. — Ты внес сильное возмущение во временную последовательность. Этого не должно было произойти, из-за… — мой голос дрогнул, — …психического блока от брака с кем-нибудь из прошлого.

Кэри Кеннэр взглянул пристально на меня.

— Трудно произнести эти слова «психический блок», не так ли? Отцу никак не удавалось.

Я молча кивнул. Мы вместе поднимались по ступенькам отеля.

— Пошли ко мне в номер — сказал я настойчиво. — Нам надо как следует потолковать. Видишь ли, Кэри, — я буду называть тебя так — Кеннэр был моим другом.

— Я не знаю, — сказал Кэри, — вернулся ли отец обратно в XXVI век?

— Да, вернулся.

Кэри взглянул на меня.

— Мистер Грейн, с ним все в порядке?

Я сочувственно покачал головой. Мальчик-лифтер высадил нас на пятом этаже. Я не знал, может быть он тоже был в ссылке. Я не знал, сколько ссыльных живут в Чикаго, упрятанные за масками ментального блока, готового наложить печать молчания на их губы, если они попытаются сказать правду.

Я не знал, сколько мужчин и женщин жили во лжи и одиночестве, несчастными жертвами судьбы, сосланными из завтрашнего дня. Может быть, такая ссылка была для них хуже смерти. Но они не знали способа избежать судьбы.

Дверь моего номера за нами закрылась. Пока Кэри глядел широко раскрытыми глазами на аппарат, громоздившийся темной массой в углу, я подошел к столу и взял блестящий диск. Затем я подошел к парню. — Это от твоего отца, — сказал я ему. — Посмотри внимательно.

Он с нетерпением взял диск, его глаза загорелись, он сразу ощутил, что эта вещица из XXVI века.

Он умер мгновенно.

Проклиная свою работу, проклиная путешествия во времени, проклиная цепь событий, которая сделала из меня инструмент правосудия, я шагнул в аппарат, который перенес меня сюда из XXVI века.

Кэри Кеннэр не ошибся. Очень странная штука произошла, когда он родился. Подобно лишнему электрону, бомбардирующему нестабильный протон, он разорвал цепь, связывающую воедино временной каркас. Его рождение вызвало цепную реакцию, которая замкнулась на мне неделю тому назад. В 2556 году, когда Кеннэр и Кэри вновь появились в XXVI столетии и были убиты в панике психонадзирателем, я, уже приговоренный к ссылке в прошлое, получил благодарность за свою работу, а суровый приговор был изменен на выговор и лишение занимаемого положения. Эта работа была мерзкой и я ненавидел ее, ведь Кеннэр и Кара были моими друзьями. Но у меня не было свободы выбора.

Но ничего не может быть хуже, чем ссылка во времени.

Кроме того, это было совершенно необходимо.

Родиться раньше своих родителей — это преступление.

Значит, вы желаете, чтобы я рассказала о малыше Эдвардсов? Ну, тогда вы напрасно утруждали себя. Надевайте-ка, мистер, свою шляпу и спускайтесь вон по той лестнице. Тут и так кишмя кишит от всяких психологов и бездельников, желающих разоблачить обман. С нас довольно.

А, так вы из Университета? Извините, профессор. Я погорячилась. Если бы вы знали, чего мы натерпелись от репортеров и всяких любопытствующих типов. Джеки такое общение не идет на пользу. Он может избаловаться, вообразить невесть что. За последнюю неделю ему не раз пришлось дать шлепку, чтобы он угомонился.

Его мать? Я? О, нет! Я всего лишь его тетка. Его мать, а моя сестра Бет, служит в Налоговом Управлении. Отец Джеки умер, когда малышу не было и месяца от роду. Видите ли, он попал под атомную бомбардировку 64-го года, и так и не оправился. Это была ужасная смерть.

Обычно, когда сестра на службе, за Джеки приглядываю я. Он неплохой малыш — балованный, конечно, ну да в наше время все они такие.

Однажды, я как раз стелила постель для Джеки, он встал за мной, обхватив за талию и спросил серьезным тоном:

— Тетя Дороти, это правда, что звезды такие же, как наше Солнце и у них есть свои планеты?

Я ответила:

— Так оно и есть, Джеки. Полагаю, тебе уже говорили об этом.

Он обнял меня.

— Спасибо, тетя Дороти. Я думал, Миг разыгрывает меня.

— Кто это, Миг? — спросила я. Мне были знакомы почти все ребята из нашего квартала. Кажется, так звали маленькую девочку из углового дома, куда недавно въехали новые владельцы. Я спросила: — Наверно, это дочь Джексонов?

— Миг вовсе не девчонка, — ответил Джеки. В его голосе явственно слышалось раздражение.

— Да и вообще, — продолжал малыш, — Миг живет далеко отсюда. Его полное имя Мигардолон Домиер, я прозвал его — Миг. Он разговаривает со мной не так, как остальные. Он говорит в моей голове, внутри.