Мэрион Брэдли - Разрушители Мира

Керал рассмеялся и, все еще полный радости, заговорил о новом единении. А потом снова прорвался поток страха, словно он учуял какую-то опасность. Дэвид почувствовал, что волосы на его голове встали дыбом. Данило мягко отодвинул Линнеа в сторону, быстро, как кошка, вскочил и схватился за меч. Не было никакой видимой угрозы, это был чистый инстинкт. Коннер тоже вскочил.

А потом… это, несомненно, был Рондо, который закричал — но использовал ли он слова? Это был испуганный крик, полный ярости и муки.

…Нет! Я выдал ваши планы, потому что я хотел убраться из этого мира, но вы никогда не делали мне ничего плохого, и я не хочу принимать участие в убийстве…

И бегущая фигура, которая внезапно замерла и поднялась в воздух, вверх, физически вверх, как летящий демон, окруженный становившимся все сильнее и сильнее сиянием.

В воздухе фигура что-то схватила странным вращательным движением, тело и этот раскаленный предмет, подобно ракете, взмыли вверх, все выше и выше…

В тысяче футах над городом эта штука лопнула как гигантский дождь искр фейерверка. Глухой вскрик невероятной боли и смертельной муки — а потом наступила тишина, огромное, зияющее отверстие в мире, где теперь находились мысли, голос и душа Рондо. Потом раздался звук взрыва, приглушенный расстоянием, он потряс крепость, прокатился по ней и замер.

Внезапно среди чири оказалась окутанная их светом женщина в бесцветной, одежде Империи. Она боролась с невидимой силой, которую она сама же и вызвала.

Триумфальное наслаждение местью на ее лице сменилось страхом, удивлением и неверием.

…Я же вас всех считала мертвыми. Я не знала, что некоторые из вас остались в живых, чтобы вернуться в этот мир, даже если теперь он стал смертью…

— Нет, — голос самой старой чири, высокой красивой женщины, безвозрастный и сверхчеловеческий, наполнил темный сад, — мы живем, хотя жить нам осталось не очень долго. Но мы не можем отдать смерть за смерть, мы должны дать жизнь за смерть…

— Ее имя Андpea, — сказала рыжеволосая Свободная Амазонка, которая вышла из тени сада. — Я знаю, она уничтожила бы нас, если бы смогла, но…

— Нет, — повторила старая чири с бесконечной печалью и мягкостью, повернувшись к Андреа, — мы снова узнали тебя после стольких лет, Нарзаин ей Куй, дитя Желтого Леса, которое во время поисков совершенного покинуло нас. Мы считали тебя давным-давно погибшей, дорогая…

Лицо женщины было искажено мукой, сожалением и горем.

— А я родила ребенка во внешнем мире от чужака, имени которого я так никогда и не узнала, лица которого я никогда не видела — зачатого в сумасшествии и обреченного на смерть ребенка, которого я давно уже считала мертвым, а потом…

— Долгие годы сумасшествия, — прошептал Керал. Он с бесконечной нежностью взял в руки лицо Андреа. Она открыла судорожно зажмуренные глаза, увидела свет его сверхъестественной красоты, почувствовала огромную силу, заключавшуюся в Керале, власть будущей жизни. Керал тихо сказал: — Не все еще кончилось. Я живу — ты видишь, что я начал все сначала. Может быть и твой ребенок где-нибудь живет, нас трудно убить… — его глаза быстро отыскали в толпе Мисси. По его правильным чертам лица можно было прочесть его мысли. — Наша раса живет, Андреа, в этих людях. Уже ребенком я знал, что в них течет наша кровь. И как ты видишь…

Неземная красота Керала сияла и в первый (и единственный) раз Дэвид воспринял его как настоящую девушку, за которую он принял его сначала. Как молния в голове у него промелькнуло, что чири достигают высшего пункта изменения и женственности в беременности (Мисси только приближалась к нему). И теперь ему также стало ясно и понятно радостное ожидание Керала, который всех сорвал с места и всех их спас.

Вероятно, он так же спас весь этот мир.

А потом в Дэвиде проснулся врач. Забыв, что он все еще полуголый, он прыгнул вперед и подхватил на руки Андреа, а престарелая женшина-чири упала без сознания.

Женщина, которую вот уже в течение сотен лет звали Андреа Клоссон, сидела на высоком балконе крепости Комина возле Тендары и смотрела на далекие зеленые холмы.

Точка, из которой больше уже не было возврата, была почти достигнута и все же мир, как она думала раньше, еще можно было спасти. Но для этого требовались средства, которых на Дарковере не было.

За исключением ее самой. Она не щадила себя: весь свой талант, который напряженно на протяжении двух столетий она использовала для того, чтобы уничтожать планеты, она теперь отдала для того, чтобы спасти единственную планету. Каждый цент ее чудовищного состояний, которое было предназначено для уничтожения планет и которое находилось в ее распоряжении, она отдала для того, чтобы Дарковер снова стал Дарковером. Это был ее собственный мир и она узнала, что ее чудесный народ все еще существует и кровь его течет в телепатах Дарковера, которых она так ненавидела. А теперь, ожидая ребенка Керала, она поняла, что кровь ее народа сохранена, хотя и не в полной чистоте.