Джеймс Шмиц: Звёздные гиацинты

Два потерпевших крушение космических корабля покоились почти бок о бок у подножия горы близ узкого глубокого залива обширного озера.

Единственный человек на планете сидел на скальном выступе тремя километрами выше по горе, задумчиво глядя на корабельные остовы. Это был крупный мужчина в аккуратно залатанной корабельной униформе. У него были чистые руки, лицо гладко выбрито. Традиционно для человека, потерпевшего кораблекрушение, с ним было два приобретения: массивный охотничий лук, прислоненный к скале, и скакавший у его ног младший представитель класса животных, эквивалентного птицам для этой планеты. Это было создание размером с дрозда с желтыми глазками и бойким нравом. Из круглой головки торчал короткий, трубкообразный клюв, окаймленный маленькими острыми зубами. Круглые узловатые наросты на кончиках длинных пальцев защищали втягивающиеся когти, пока птица скакала туда-сюда между человеком и его луком, быстро подрагивая крыльями, прежде чем развернуться на сто восемьдесят градусов. Наконец она остановилась перед человеком и вытянула шею, чтобы привлечь его внимание.

Он оторвался от раздумий, и раздраженно взглянул на птицу.

— Не сейчас, Птаха, — сказал он. — Помолчи!

Взгляд человека вернулся к двум кораблям, затем быстро прошелся вдоль возвышавшейся гряды небольших вулканических конусов по другую сторону озера, и поднялся к безоблачному голубому небосводу. Потом, щурясь, обыскал залитый солнцем пустой небосвод над головой. Если чей-то корабль когда-нибудь прилетит сюда, то, обнаружив два места крушения своими детекторами, парить над поверхностью планеты не станет. Птаха громко и жалобно свистнула.

— Заткнись, глупая! — велел он.

Он залез во внутренний карман куртки, вытащил маленькую вещицу, завернутую в лоскут кожи, и развернул его.

И та лежала на его сложенной лодочкой ладони, сверкая великолепием двух десятков бриллиантов, и словно вспыхивая яростным огнем всех цветов спектра с каждой полированной грани, ничуть не умаляя чистого фиолетового свечения, из-за которого звездный гиацинт невозможно было подделать, а, увидев хотя бы однажды, позабыть. Прекраснейший из драгоценных камней, редчайший, и больше всех ценимый. Человек, потерпевший кораблекрушение, смотрел на него несколько долгих секунд, дыхание его участилось, а рука начала дрожать. Наконец он снова завернул кусочек невероятного минерала в кожу, и тщательно убрал обратно в карман.

Когда он вновь огляделся, залитый солнцем воздух словно прояснился, а краски озера и земли стали ярче и живее. Раз в течение короткого дня на этой планете, но не чаще, он позволял себе взглянуть на звездный гиацинт. Это стало ритуалом, которого он придерживался вот уже шесть лет почти с религиозной строгостью, сохранявшим его рассудок более ясным, чем он уже вряд ли когда-нибудь будет.

Возможно, думал он иногда, ему не сойти с ума до тех пор, пока сюда наконец не прилетит третий корабль. А потом….

Третий корабль в этот момент был в пути, еще приблизительно в пяти часах лета от этой системы. Это был небольшой корабль с узкими, лихими обводами — маленький бойкий спидстер, безмятежно скользивший без ускорения в подпространстве.

А вот на борту корабля все было не так уж безмятежно.

Девушка дралась умело, но против флотского детины с бычьей шеей, прижавшего ее узкой спиной к стене, умение помогало не шибко.

У входа в полузатемненный отсек управления спидстером Вэлан Дэсинджер помедлил в мимолетной нерешительности. Весьма вероятно, что происходившая здесь потасовка совершенно его не касалась. У народа кочующих Независимых Флотов были собственные обычаи и нравы, и вмешательство в их внутренние дела невежественных обитателей планет всегда вызывало возмущение. Насколько Дэсинджер знал, их пилоту — голубоглазой девушке — нравилось периодически вздорить с сиволапыми членами своего экипажа. Если все это происходило не всерьез…

Он услыхал, как мужчина что-то рявкнул на жаргоне Флота Виллата, сопроводив сентенцию крепким ударом кулака девушке в бок. Удар был нешуточный, а ее резкий болезненный вдох не подразумевал даже намека на невинное развлечение Дэсинджер быстро вошел в отсек.