Бертрам Чандлер - В альтернативную вселенную

Хождение по изогнутой поверхности требовало некоторой сноровки. Один неверный шаг или слишком сильный толчок — и вот уже кто-нибудь зависал, не в силах дотянуться магнитными ботинками до гладкого корпуса.

С трудом они продвигались к широкой красной полосе на борту. Возле нее Тодхантер вдруг опустился на магнитные наколенники и стал что-то разглядывать. Все окружили его.

— Как странно, — сказал он. — Это похоже на какие-то наросты живого организма. Теперь, они, естественно, мертвы.

— Это именно то, что я и думал, — ответил Гримс.

— Что именно, сэр?

— Если мы когда-нибудь вернемся в Порт-Форлон, зайдите ко мне, доктор. Я вам дам почитать кое-какую литературу из моей библиотеки. Я припоминаю одну статью молодого талантливого журналиста с планеты Лорн Аргус. Он как раз писал об этом, а статья называлась «От первобытного каноэ — к межзвездному кораблю».

— Не понимаю, сэр.

— Я тоже не многое понимаю. Но эти, как вы их назвали, «наросты» провели здесь долгую жизнь.

Вдоль красной полосы они вплотную подошли к одному из концов корабля. Через острый гребень, который разделял корпус надвое, полоса переваливала на другую сторону. Весь корпус за полосой был закрашен черной краской. Возле гребня, над полосой, виднелся странный знак, выведенный синим: круг, разделенный линией пополам, с одной стороны которого была буква «L», с другой «R». Вдоль гребня виднелась небольшая синяя полоса, разделенная, как шкала линейки, поперечными штрихами. Возле каждого стояли буквенные отметки: «TF», «T», «S», «W», «WNA»…

— Так значит, это один из кораблей нашего мира, — сказала Соня. Конечно, это могут быть какие-то знаки внеземной цивилизации, но я так не думаю.

— Вы совершенно правы, — ответил Гримс. — Буквы «L» и «R» означают «Регистр Ллойда», остальные — осадку судна в различных водах в разное время года. Это земной морской корабль.

— Но что это значит? И откуда вы это знаете?

— Я знаю, потому что увлекался историей земного мореплавания. Я должен был определить это с первого взгляда, но… нелепость ситуации сбила меня с толку. Но, может быть, наше присутствие здесь настолько же нелепо. У нас больше шансов выжить, даже если мы никогда отсюда не выберемся.

Затем Гримс направился к краю корпуса, туда, где виднелись белые поручни. Держась за ограждение, он перелетел через край и встал на палубе так, как когда-то здесь ходили люди. Перед ним оказалась палубная надстройка с деревянными дверями, обрамленными желтой латунной полосой. Свет прожектора отбрасывал здесь резкие тени. Гримс включил лампу у себя на шлеме.

Ходить по деревянной палубе было невозможно, и Гримс, прицелившись, оттолкнулся от поручней и, пролетев несколько метров, вцепился в ручку. Там оказался коридор, по обеим сторонам которого были открытые и закрытые двери. Гримс подождал, пока подойдут остальные, и, держась за поручни, направился к первой полуоткрытой двери. Она легко распахнулась.

Внутри каюты находился комод, два легких стула и две койки у стены, одна на другой. Свет фонарика ярко отражался от металлических деталей и тускло поблескивал на полированном дереве.

Гримс застыл перед верхней полкой. Над ней, запутавшиеся в белых простынях, висели два тела — мужское и женское. Командор не впервые встречался со смертью, но никогда еще люди не казались ему такими беззащитными перед ее лицом. Тела, похожие на мумий, за столетия пребывания в этом пустом пространстве высохли, хоть и не до степени обтянутых кожей скелетов.

В наушниках прозвучал голос Тодхантера:

— Разрешите их заснять, сэр?

— Конечно, доктор. Они тоже не будут возражать.

«Сколько же времени прошло, — думал Гримс, — с тех пор, как вы думали и возражали… Но что же с вами произошло? Погибли вы от резкого холода или в тот момент, когда воздух одним хлопком вырвался из каюты?»

Повернувшись, он увидел за шлемом скафандра бледное лицо Сони.

«Как мы должны быть благодарны за то, что мы живы! — подумал он. Как нам повезло, все-таки…» А вслух сказал:

— Мы немного выясним, роясь по другим каютам.

— Где же тогда? — глухо спросил Кэлхаун.

— В контрольной рубке. Раньше на таких кораблях ее называли рулевой.

Отталкиваясь руками от поручней, все двинулись вслед за ним вдоль трапов и коридоров. Время от времени им встречались такие же тела, как и в первой каюте. Наконец, пройдя через большой зал, где свет фонариков ярко играл в хрустальной люстре, они снова выбрались на палубу. С обоих сторон корабля здесь висели спасательные шлюпки. Огни «Искателя» походили отсюда на большую звезду, окруженную туманностями на темном небе.