Филип Фармер - Небесные киты Измаила

— Так вот почему не видно облаков криля? — спросил он.

— Да, — ответил капитан. — Дожди жизненно необходимы, если их не будет, все живое погибнет. Нет худа без добра, но верно и обратное. Дожди прибивают криль к земле, и пройдет много дней, прежде чем он снова прилетит с запада, из мест, где он размножается. За это время огромные небесные киты оголодают, станут тощими. И более мелкие организмы, которые едят криль, тоже останутся без пищи. Слабые и молодые животные станут более легкой добычей для акул и других хищников. Акулы станут упитанными, нагуляют жир и размножатся. Но яйца, которые они откладывают миллиардами, летают в виде облаков, как криль, и служат пищей китам. Лишь немногие из них произведут потомство. Вот уж воистину нет худа без добра.

— Через некоторое время семена больших растений, что растут далеко на западе, у подножия тамошних гор, — ("Африка, — подумал Измаил, — или Индия? Может, Индокитай?") — взорвутся и поднимут криль в небо. И его станут есть киты, акулы будут нападать на более мелких животных и лишь иногда на больных или раненых китов, и все опять будет так, как было до дождей.

Потом разговор пошел о других вещах: стали обсуждать рассказ Измаила о мире, откуда он явился, и события, случившиеся после встречи с Нэймали. Через некоторое время Измаил заметил, что Нэймали ни словом не упоминает об эпизодах, когда он касался ее рукой или что они грели друг друга. Должно быть, она не преувеличивала, когда говорила, что ее соотечественники убьют его, если он будет приставать к весталке.

Под «приставанием» она, разумеется, подразумевала даже случайное прикосновение.

После завтрака капитан сказал, что все они должны поблагодарить судового божка «Руланги», Ишнувакарди, который, в свою очередь, передаст их благодарности, присовокупив к ним свою собственную, великому богу Зумашмарте. Они поднялись наверх, а потом спустились по трапу в центральный проход, по которому прошли вперед, в комнату со стенами из прозрачной кожи, расписанными религиозными сценами и символами.

На алтаре из кости стоял костяной короб. Нэймали встала перед ним, надевая головной убор из кости, к которому были приклеены сотни крошечных красных рачков. Перед коробом в деревянной чаше горел огонек.

Присутствовала вся команда, кроме вахтенных. Когда Нэймали обернулась, произнося нараспев какие-то слова на языке, которого Измаил не знал, все упали на колени. Он тоже встал на колени, поскольку чувствовал, что от него этого ждали.

Проявлять упрямство или неучтивость не стоило. "Да и не впервой мне поклоняться языческим богам", — подумал он. Среди них были и Лицемерие, и Жадность, и Ненависть, и целый пантеон других идолов цивилизации. К тому же он вместе с Квикегом молился его идолу, Йоджо, и впоследствии нисколько не раскаивался в этом.

Он преклонил колени перед алтарем и коробом. Когда кожа, из которой был сделан пол, прогнулась под его тяжестью, Измаил подумал, посмотрев вниз с высоты многих тысяч футов, что раньше ни в одном храме не ощущал так близко дыхание вечности.

Нэймали обернулась, продолжая свой речитатив, и приподняла короб. Под ним была статуэтка высотой около фута, вырезанная из некоего материала, белого, как слоновая кость, с красными, зелеными и черными прожилками. Она изображала полукита-получеловека, в котором морда кита сочеталась с человечьим торсом, снова переходившим ниже талии в хвост небесного кита, он рос на месте ног. От нее исходил сладкий и приятный запах — наверняка какой-то дурман.

Измаила и так слегка покачивало от выпитого шахамчица.

Но, вдохнув этот аромат, он почувствовал такое головокружение, что рухнул лицом вниз и через несколько секунд потерял сознание.

Очнулся он на полу, глядя с высоты в несколько миль на безжизненные моря под собой. Когда, застонав, он с усилием сел, оказалось, что вокруг никого не было. Голова болела так, словно по ней стукнули молотком. Или как будто к нему явился прародитель всех похмелий, чтобы продемонстрировать, какую невообразимую боль некогда вынесла голова Адама.

Идол был накрыт коробом. Сладкий пьянящий запах выветрился еще не до конца.

Пошатываясь, Измаил вернулся в свою каюту, лег и уснул.

Проснувшись, он хотел спросить кого-нибудь о том, что это было за благовоние, но оказалось, что все слишком заняты, чтобы разговаривать. Все суетились, выполняя команды, поступавшие с мостика: было замечено стадо небесных китов.

Капитан решил задержаться по пути домой, чтобы поохотиться и восполнить запасы продовольствия. Иначе перед возвращением в Заларапамтру пришлось бы поголодать.