Филип Фармер - Ловец душ

— У нас есть три кандидатуры под очень большим подозрением и один случай, в котором мы уже убеждены на все сто процентов. Два месяца назад миллионер Гарольд Гребски (кстати, постоянный клиент Вестерна) во время сеанса упал в обморок. Мой человек видел, как его вынесли из зала на носилках и затем отправили в больницу «Мегистуса». Обследование длилось целую ночь, причем палата усиленно охранялась. В себя он пришел на следующий день. Однако не поспешил домой, а остался в комплексе еще на неделю. И в течение всей этой недели его никто не видел! Но моему человеку удалось узнать, что все это время он восстанавливал координацию движений; он как бы заново учился владеть своими руками и ногами. Кроме того, по выходе у него наблюдались нарушения речи. Агент передал нам эту информацию, не придавая ей особого значения; он приставлен там следить за всем, что происходит, до малейших мелочей. Да и мы тоже не обратили на нее внимания, так как в то время даже не подозревали о том, что одержание возможно. Но как только я услышал ваш рассказ, то тут же вспомнил об этом рапорте и приставил к Гребски своих людей, и они доложили мне, что он действительно вернулся домой после «лечения» в «Мегистусе» в очень хорошей форме — прямо не узнать!

— Миффлон тоже провел там с неделю! — вырвалось у Гордона.

Лангер нахмурился: он явно не любил, когда его перебивали. Но был вынужден согласиться:

— Да. И, думаю, это не просто совпадение. Должно быть, одержателю, для того чтобы снова научиться владеть физическим телом, требуется какое-то время. Мы сверили записи голоса и личностную характеристику прежнего Гребски с тем, что вернулся из «Мегистуса», и совершенно точно уверены, что вернулся не он. Что же до остальных троих — двух мужчин и одной женщины, — их проверка еще не закончена.

— А когда мы можем ожидать результатов поисков моего папы? — спросила Патриция.

— Как только мой агент сможет передать нам отчет. Его ведь выпускают наружу только по выходным и тщательно обыскивают на входе и выходе. Но не советую вам возлагать особенные надежды на то, что мы получим интересующую нас информацию в мгновение ока. — Он может пронести за один раз очень мало. Да и сделать записи абсолютно всех находящихся в комплексе он просто не в состоянии.

— Я тебе советую вообще отказаться от всяких надежд, — поддержал Лангера Карфакс, — . ведь мы даже не знаем наверняка, получил ли твой отец тело. А если даже и получил, то ведь вовсе необязательно, что он в «Мегистусе». Может, его прячут где-то еще.

"А вполне возможно, это и не твой отец, — продолжил Гордон уже про себя, — а некое существо, им только притворяющееся".

Было и еще кое-что, о чем Патриция не подумала. А может, просто не хотела говорить вслух. Когда все благополучно закончится (если только закончится благополучно), как прикажете поступать с Рафтоном Карфаксом? Ведь он будет обладателем тела, на которое у него нет никаких прав. Его что, придется выселять оттуда насильно? А это означает, что он снова будет убит. Но сделать это просто необходимо. А что, если выяснится, что хозяин тела во время одержания меняется местами с вытеснившим его рэмсом! И если это возможно сделать один раз, то не исключено, что во время повторной операции все вернется на круги своя. До сих пор они так ничего и не знают о механизме одержания! А единственный, кто знает — Вестерн, — явно не горит желанием поделиться информацией. А что, если подобную операцию можно провести только один раз? Что тогда делать с рэмсом в чужом теле? Посадить в тюрьму? Лангер, правда, обещал, что подготовит новые законы. Но чего ждать от уголовного права, кроме пожизненного заключения преступника? А ведь институт тюрьмы существует (по крайней мере в теории) для перевоспитания, а не наказания.

Разговор с сенатором, по причине его чрезвычайной занятости, получился коротким. Гордон с Патрицией еще немножко побродили по саду, но скоро им стало скучно, так как они не были знакомы ни с кем из высокопоставленных гостей Лангера. Тем более что куда бы они ни пошли, три верных стража на некотором расстоянии повсюду следовали за ними.

Карфаксы собрались домой и сели на заднее сиденье предоставленной им машины, тут же рядом уселся один из их охранников — Брехт, а двое других Шентес и Жарден заняли места впереди. Под охраной еще одного автомобиля с тремя телохранителями (вторая машина сопровождала их во всех поездках) они не спеша поехали по узкой сельской дороге.