Федор Березин - Пепел

Атомные бомбы, конечно, являлись серьезным достижением, однако они были слишком слабым аргументом против агрессора, предположительно оседлавшего естественный спутник планеты и продолжающего обрабатывать Гаруду мощнейшими водородными бомбами. Все взрывы, производимые на поверхности или в атмосфере над ней, порождали сейсмические волны, которые отмечались приборами. Эта не прекращающаяся бандитская акция требовала адекватного ответа. Когда была запущена третья глубинная атомная станция, электроэнергии стало достаточно для производства тяжелой воды, а на основе ее — трития. Пущенные на массовый поток атомные бомбы должны были послужить запалами для будущих супервзрывов. Изотоп водорода дейтерий для этого не годился: температура его слияния в новые ядра составляла сотни миллионов градусов, а атомный взрыв давал только десятки. А вот тритию этого было достаточно. Они стали его накапливать…»

Вольное толкование исторических документов. Снова фрагменты, не вошедшие в издание.

Он не знал, сколько миновало времени, после того как в конце третьих суток расколотил часы. Он вполне мог тогда расколотить и голову, чудом не разбил фонарь — он вместе со всем своим снаряжением упал с восьмиметрового отвеса на маленький скальный выступ бесконечного темного колодца. Это случилось из-за дурацкой, но вызванной необходимостью экономии: он полз вперед по узкой пещере, выключив свет, давая аккумулятору фонаря возможность восстановить свои качества. Кто мог знать, что ход оборвется так внезапно?

Когда Хадас врубил этот злосчастный фонарь, он сразу же прикрыл привыкшие к темноте глаза, а когда он снова отворил входной фотоэлектрический канал информации, ему стало жутко: одна нога уже свешивалась с края в бездну. Он поспешно подтянул ее и с ужасом послал луч вниз: дна не было. Он перестроил фокусировку своего подсевшего прибора, удлиняя луч до предела… Куда-то в безмерную даль, возможно в ядро Гаруды, уходили неровные, истертые древними водопадами стены: Хадас представил, как летит между этими откосами, все более ускоряясь, летит и летит без остановки. Тогда ему стало до жути страшно. Он долго смотрел вниз, вцепившись в скалу застывшими пальцами, напрасно выискивая привыкшими к темноте глазами подобие дна. Затем он осветил верх, оценивая высоту своего полета. Потом он подумал о возможности выбраться назад и о том, что теперь уже точно никто его не найдет. А затем его мозг, перегруженный этими страхами и задавленный расстилающимся вокруг пессимизмом, внезапно выключился, и Хадас погрузился в короткий, тяжелый сон. И снова его преследовали кошмары, и благо его было в том, что он не ворочался во сне: лишь сантиметры отделяли его от бездны и не был он закреплен никакими страховочными фалами. А сложнейшее во Вселенной соединение нейронов плело и плело вуаль, заслоняющую реальность…

«… Итак, поставленные политиками в патовую ситуацию, да и не только политиками, а всем ходом предыдущих событий, пришедших из ветвящихся вариантов прошлого и в силу не просчитываемых достаточно заблаговременно обстоятельств, обе военные сверхгруппировки продолжали маневрировать, причем обе старались учитывать в своей ратной работе не только чисто военные факторы, чем заранее выходили из собственной компетенции.

Истребитель-бомбардировщик, не слишком новый, но тем не менее вполне надежный и доработанный для выполнения отданного задания, уже сорок минут находился над чужой, в данный момент вражеской, территорией. Незадолго до этого он, замаскированный дымовой завесой, поднялся с литовского аэродрома и на сверхмалой высоте пересек незримую линию русской государственной границы. Его действия прикрывало целое крыло похожих истребителей, продолжающих маневрировать без нарушения пограничных законов. Кроме того, в его интересах работали наземные постановщики помех, а также находящиеся в Балтийском море корабли Атлантического альянса. Ну а для его наведения в настоящий момент на высоте сто восемьдесят километров фиксировал свои объективы микроспутник нового поколения.

Цель этой сложной затеи — обнаружить подвижный российский комплекс для запуска баллистических ракет и вывести его из строя. В текущие минуты боевой самолет, вооруженный целой кучей ракет небольшой дальности поражения, с дозвуковой скоростью несся над лесным массивов в Псковской губернии, ближе к ее южной оконечности. Оба летчика были прекрасными спецами, однако плохо знали историю. А ведь сейчас повторялась ситуация семидесятипятилетней давности, когда более тихоходные пикировщики с крестами на борту носились над этими местами, выискивая железнодорожные составы с горючкой и войсками. Обстоятельства были идентичны, хотя данный истребитель искал конкретную, очень опасную цель — она была замаскирована под пассажирский состав. В те стародавние времена фюрерская авиация не брезговала и такими мишенями, и матери наивно прикрывали головы детишек пуховыми подушками, надеясь, что пуля в своем вращении застрянет в ней, намотав перья, как веретено. Однако сейчас летчики верили, что их наведут правильно и они не сделают ошибки, однако даже в неблагоприятном случае они заранее перекладывали будущие грехи на штаб, то есть считали себя ни в чем не виновными. В чем-то их логика отвечала действительности, ведь те, кто маскировал носитель ядерного оружия под перевозящий людей экспресс, тоже вряд ли могли считать себя ангелами, к тому же двигался он, как и все нормальные, неатомные поезда, по общероссийской ЖД сети, а значит, прятался за спинами гражданских лиц. Помнится, тогда же — три четверти века назад — арийские захватчики применяли иногда прикрытие для своих танков в виде живого щита из захваченных крестьян, но ведь они были на чужой территории, вели несправедливую войну и режим, их породивший, давно осужден историей. Однако здесь мы наблюдали сходную ситуацию, что подтверждало тезис о том, что войны, не глядя на различные словесно-оправдательные завесы, остаются бойнями, держащими в заложниках всех.