Александр Кондратьев - Бог любит Троицу или последний виток спирали

Гор протянул руку перед собой, и там появилась дверная ручка. Он открыл скрытую от человеческого глаза дверь, раскрыв проявившуюся створку настежь. Через образовавшийся дверной проем Урас и Ирис увидели знакомую прихожую загородного дома Гора.

— Мили, зови званых гостей на ужин. А не пригорел ли у тебя пирог, что-то дымком тянет с кухни? — улыбнулся совсем по-домашнему, по-трехмерному Гор.

Мили вскрикнула и, схватившись за голову, первая вбежала в распахнутую дверь, прямиком направившись на кухню. Урас и Ирис тоже уловили запах от настоящего сдобного домашнего пирога, одновременно почувствовав внезапно охвативший их голод; но в приятном во всех отношении запахе отсутствовал привкус дыма, с пирогом все было в полном порядке.

В голове у Ураса 'кипела' напряженная работа, он пытался 'переварить' навалившиеся на него новые знания, готовя себя к предстоящей беседе; он, как никто другой, понимал, что все это пока предисловие, а настоящий разговор предстоит впереди.

У Ирис направление мысли, как и полагается женщине по природе, находилась несколько в другом русле, точнее совсем в другом. Она пыталась определить по запаху компоненты и начинку пирога, а также и другие приготовленные Мили блюда. Отметила она и то, что Командор обрел присущее ему прежде чувство юмора, разыграв Мили с пригаром пирога. Осознав, что их приглашают в свой дом в гости, Ирис протянула руку в сторону, и тут же в ней оказался букет из семи желтых роз; желтый цвет — любимый цвет Мили; розы — любимые цветы Ирис. Неприлично без подарка приходить в гости решила она, получив еще и удовольствие от освоения навыков материализации своих желаний. Урас, погруженный в мысли, не заметил этого, а вот Гор напротив: улыбнулся, но комментировать не стал.

— Прошу, гости дорогие, в дом! — Гор, как и полагается гостеприимному хозяину, а в трехмерном мире он отличался этим, пропустил первую Ирис, затем Ураса, зайдя последним, закрыв наглухо за собой дверь.

Урас и Ирис оказались в точной копии загородного дома Гора из прошлой довоенной жизни. Ирис, понимая, что мужчинам необходимо поговорить, отправилась на кухню помогать Мили, если в трехмерной жизни у них дома не имелось робота-повара, то здесь — тем более. Гор тем временем пригласил Ураса в свой кабинет; они сели на диван, а не как раньше к рабочему столу на более жесткие стулья. Урас ощущал перемены, происшедшие с Командором, точнее — он лишь узнавал некоторые черты, присущие ранее Гору; сидящий рядом с ним Гор не был тем Гором, жившим в Деме, и даже тем Гором, ставшим после войны в бункере; рядом с ним сидело разумное Сверхсущество. Урас, каким-то неизвестным ему чувством, понимал, что все, что его сейчас окружает и даже то, на чем они сидят, есть Гор, есть то Существо, которое Гор представляет или им является.

— Ты очень проницательный человек, — обратился Гор к Урасу, будто прочтя его мысли, точнее — прочтя его мысли, потому что именно мыслями, а не словами вели диалог и монологи с собой. — И тебя не ввело в заблуждение моя внешность. Урас, в некоторой степени я еще остаюсь тем Гором, которого ты знал прежде, но с каждым шагом к намеченной цели, я изменяюсь, а когда план сработает, то и вовсе меня здесь не останется: я вернусь домой, откуда пришел я и Мили, туда, откуда пришел ты и Ирис, все мы…

А сейчас, Урас, я передам тебе некоторые знания, которые тебе могут понадобиться, ты готов их уже принять. Когда ученик готов — появляется и учитель, но иногда роли и меняются, но об этом как — в другой раз, думаю уже не здесь.

Урас молчал, напрягшиеся мышцы лица выдавали некоторое волнение, но ему удалось подчинить все свои мысли, сомнения, переживания, чувства. Гор не смог прочитать ничего кроме готовности слушать, восхитившись в очередной раз способностью Ураса концентрироваться в нужный момент; в режиме мгновенного знания Гор передал информацию, которая, по его мнению, понадобится Урасу на Земле, можно, конечно, сказать по-другому — приоткрыл завесу в закрытом окне. Сразу же после ознакомления с некоторыми тайнами бытия, словно ждав команду от мужа, в комнату заглянула Мили и позвала:

— Мальчики! Обед готов, мойте руки, мы с нетерпением ждем вас!

И Гор, и Урас улыбнулись каждый своей ассоциации, возникшей от этих слов. Они по-военному резко встали, получив не обсуждаемый, но обязательный для исполнения женский 'приказ'. Когда они шли в столовую, Гор уловил в Урасе некоторое смущение и решил вмешаться, чтобы не испортить аппетит гостям: