Дойдя до поворота, я оглядываюсь и смотрю: стоит ли кирпичный дом на месте или он исчез, как в снившемся перед утром сне?
По темным читинским ночам мне снилась контора слепого. Она снилась мне так часто и так постоянно, словно я уже поступил на службу в эту контору, учился печатать на машинке, подметал пол и отвечал по телефону на вопросы деловых людей, когда хозяин конторы отлучался.
И когда я просыпался, мне казалось, что в комнате пахнет тюками с чаем. Я научился от слепого жить в двух мирах.
Давным-давно кончилось детство, прошла юность, наступила зрелость и тоже прошла, уступив место старости, но я не могу забыть слепого, идущего вместе со мной в контору, которая казалась нам более реальной, чем все, что нас окружало.
Слепого давно нет в живых. В 1941 году он задохся от выхлопных газов в нацистской душегубке, недалеко от занятого немцами Днепропетровска, вместе со слепыми, хромыми и немыми, жившими в интернате для инвалидов, в кирпичном двойнике дома, оставшегося в Чите и в читинских снах.
Никто не знает своего будущего. Не знал его и мой дядя. Ему легко дышалось и думалось, несмотря на слепоту. Казалось, он верил, что в его конторе уже звенит нетерпеливый телефон, пока он дома пьет кофе со свежими сливками.
2
На главной улице города открылась выставка картин ультрасовременных художников.
Преподаватель русского языка и литературы-молодцеватый человек, носивший лакированные краги и франтоватую жокейскую фуражку с длинным козырьком,-прежде чем начать урок, долго и невесело смеялся. Вчера он посетил выставку и видел сошедшие с ума картины.
Посмеявшись, он вдруг присмирел, начал спрашивать и ставить всем двойки.
Дядя спросил меня вечером, из-за чего я получил двойку.
- Не знаю. Думаю, из-за художников. Учителю не понравились их картины, и у него было плохое настроение.
Дядя улыбнулся толстыми губами и заявил, что он тоже хочет побывать на выставке и узнать, прав ли наш учитель русского языка.
После обеда мы отправились: он - в белой панаме ив галстуке бантиком, и я-в новых, жавших ноги-ботинках.
Над входом висела вывеска: радуга и лицо с синими щеками, большим оранжевым носом и красными усами.
Я обратил внимание: лицо на вывеске было похоже на физиономию нашего учителя литературы. Не сошел ли наш учитель с ума, прежде чем покрасил свой нос в оранжевый цвет и переселился из скучного, сумрачного класса сюда, на эту веселую, заигрывающую с прохожими вывеску?
Я описал слепому вывеску и сказал-уж не из-за нее ли так рассердился наш учитель, увидев себя над дверями и вынужденным вместо школы днем и ночью пребывать здесь и заманивать прохожих на выставку, как заманивает красивая восковая дама молодых и пожилых женщин в дамскую парикмахерскую, находящуюся рядом с выставкой.
- Возможно,-сказал дядя.-Хотя я с трудом могу поверить тебе, что у твоего учителя оранжевый нос и красные усы. Ты немножко преувеличиваешь, мальчик.
- Вывеска тоже немножко преувеличивает.
Войдя в зал, мы остановились возле большой картины.
На картине был изображен человек, сидящий в кресле перед большим зеркалом. Он сидел с намыленной щекой. А к креслу с клиентом бежал парикмахер, подбоченившись одной рукой, а другой размахивая бритвой.
Парикмахер был без головы. Отделившаяся от него голова стояла на подоконнике раскрытого окна и, скептически усмехаясь, смотрела на то, что происходило в комнате.
- Что же ты молчишь, мальчик? - тихо спросил дядя, разглядывая слепыми глазами невидимое ему полотно.-Тоже что-нибудь неладное с красками?
- Нет, с красками все в порядке, - ответил я.- Клиент уже намылен и ждет, когда парикмахер примется за дело.
- Почему он медлит? Может, не успел вскипятить воду?
- Он не медлит, а, наоборот, бежит к креслу, размахивая бритвой.
Дядя еще раз посмотрел на картину, словно сверяя мои слова с показаниями своих насторожившихся чувств.
- Ты описал мне все, что изображено на картине? Мне почему-то кажется, что ты что-то от меня утаил.
- Да, но я не хотел вас огорчать.
- Я хочу знать правду.
- Дело в том, что у парикмахера нет головы. Его голова почему-то стоит на подоконнике.
- Не выдумывай чепуху. Ты не умеешь правильно видеть. Посмотри еще раз, но внимательно. Та голова, что на подоконнике, восковая.
В эти дни я думал о картине, виденной мною на выставке. Картина, чем-то похожая на сон, врастала в мое сознание, и я снова и снова видел большое зеркало, человека с намыленной щекой, сидящего в кресле, и бегущего парикмахера, чья голова, отделившись от туловища, смотрела с подоконника и иронически усмехалась.
Читать дальше