Все смотрели на меня свысока, потому что я сидел дома, в то время как они скакали на диких конях по степям Сибири, пили кумыс и стреляли из лука..
Скрывая свою зависть, я с нетерпением ждал очередного урока всемирной истории. Щемящее чувство тоски, некоторой доли страха перед неведомым сменялось желанием рискнуть и оказаться в другом веке или тысячелетии.
Войдя в класс, учитель истории сказал:
- Нет, нет. На этот раз мы отправимся не к Батыю, а в двадцатый век.
Я очень обрадовался, услышав про двадцатый век. Ведь я был хорошо подготовлен к путешествию и знал много вышедших из употребления слов и выражений, которые могли мне пригодиться в разговоре с людьми начала двадцатого века.
Учитель повел нас к дверям, отделявшим от прошлого.
Мы оказались в России. Шел 1915 год. В маленьком провинциальном городке нас приняли за труппу юных артистов, прибывших из Южной Америки. Мы поселились в гостинице, очень похожей на ту, в которой жил когда-то гоголевский Чичиков.
Возле ворот гостиницы стояла бричка. Половой в фартуке бежал через двор, неся пышущий паром самовар.
Затем мы увидели человека, очень похожего на Павла Ивановича Чичикова. Он оказался тоже Павлом Ивановичем, быстро познакомился с нашим учителем и был настолько любезен, что дал характеристики всем жителям этого маленького провинциального городка.
Желая показать свои знания, я подошел к Павлу Ивановичу и сказал приветливо:
- Мерзавец. Спекулянт.
- Что это значит? - возмутился Павел Иванович.
- Это значит, что вы хороший, честный человек. Павел Иванович покраснел и стал давиться не то от смеха, не то от негодования.
Учитель поспешил увести нас.
Мы заходили в лавчонки, где пахло мылом, колбасой и дешевыми сластями. В центре города стоял сад. В саду играл оркестр. Тут я и встретился с Тоней. Эта была девочка, почти уже девушка, с длинной косой и большими зелеными глазами.
- Как тебя зовут? - спросила она меня.
- Феокрит, - ответил я тихо.
- Феокрит? Ведь это где-то и когда-то уже было.- Она рассмеялась.-Вспомнила! Это проходили а прошлом году на уроках древнегреческого языка. Так ты что же, из Древней Греции, что ли?
- Из будущего,-сказал я.-Но ты, конечно, этому не поверишь.
- А что, если поверю?
Зеленые ее глаза вдруг стали синими.
- Глядя на тебя,-продолжала она,-можно поверить, что ты из Древней Греции. Но тебе, я вижу, не хочется быть древним греком. Я это почувствовала по выражению твоего лица.
- Ты угадала,-сказал я.-Злые языки говорят, что мой отец-древний александриец Ахилл Татий.
- Ты оригинально шутишь. Но знаешь ли ты что-нибудь о Древней Греции? Мой отец преподает историю в мужской гимназии. Смотри, он устроит тебе экзамен. А пока я не выяснила, кто ты на самом деле, пойдем погуляем по саду.
Оркестр играл какую-то медленную танцевальную мелодию.
- Кто же ты на самом деле?-спросила Тоня и, не добившись ответа, продолжала:-Я догадываюсь. В городе говорят что вы труппа лилипутов.
- А что такое лилипуты?
- Это уродцы-карлики, у которых остановился рост из-за какой-то коварной болезни.
Она громко рассмеялась:
-- Не обижайся. Ты не уродец-лилипут, а мальчик. Она сделала паузу и сказала ласково:
- Отрок. Это древнее русское слово. Оно очень нравится мне. Ты строен и красив. Ты отрок, случайно попавший в труппу карликов. Для лилипута ты слишком строен и красив. К тому же ты, кажется, и фокусник? Признавайся!
- Фокусник и, может, даже волшебник.
- Покажи, пожалуйста, какой-нибудь фокус. Ну не заставляй себя просить.
Мы шли и обменивались шутками. А время бежало. И я рассказал Тоне о человеке, прыгавшем с камня на камень.
- Это смешно или ужасно? - спросила Тоня.
- И смешно и ужасно. Но он доволен.
- А где это происходит?-спросила Тоня.-В Южной Америке?
- Нет. Это происходит в двадцать втором веке.
- Но двадцать второй век еще не наступил. Сейчас только двадцатый.
- Не спорю. Двадцатый. Но я-то жил в двадцать втором.
- Этого не могло быть,-сказала Тоня.
-- Могло, - возразил я.
- Ну вот видишь. Ты сам не уверен в том, о чем сейчас говоришь. Но мне так хотелось поверить в то, что ты из двадцать второго века.
- Почему?
- Потому что это невозможно.
- А ты все-таки поверь.
- Не могу.
- Почему?
- Не знаю. Я слишком взрослая, чтобы верить в сказки.
-А ты все-таки поверь. Я тебя очень прошу. Она посмотрела на меня, ища в выражении моего лица ответ на волновавшие ее чувства.
- Ты очень странный человек, - сказала она тихо, - очень странный. И это было бы понятно, если бы ты был лилипут, у которого вместе с ростом остановилось и сознание. Но ты не лилипут, не уродец-карлик. Ты отрок. Такие стройные отроки жили только в Древней Руси. Зачем же ты хочешь уверить меня, что ты из двадцать второго века?
Читать дальше