Array Журнал «Если» - Журнал «Если» 2010 № 5

А может, это его воображение? И никто никуда не стучал?

Он вдруг засомневался.

Наконец он повернул ручку, потянул на себя тяжелую дверь и высунул голову в пустой, безликий гостиничный коридор.

Половина четвертого утра. Дуглас пересек вестибюль. Он надел туфли, правда без носков, неглаженые слаксы и белую майку. Пластиковые наконечники его развязанных шнурков щелкали по красному каменному полу. Ночной портье поднял глаза, но ничего не сказал. Дуг заметил в его глазах пустоту. Киборг?

Он вошел в туалет — справа, за закрытым баром. Здесь поблескивали хром и белый фаянс. Он приблизился к тому же писсуару, что и в прошлый раз. Теперь писсуар не щелкал и никакой милый, сочувственный голос не говорил с ним в узком пространстве звукового конуса.

Он перешел к другому писсуару, потом к следующему, пока не кончились потенциально анализируемые отходы жизнедеятельности. Наверное, полагается один анализ на посетителя. Но он всего лишь хотел еще раз услышать голос, как в то время, когда он звонил своей бывшей, прежде чем она стала бывшей. Лишь для того, чтобы почувствовать ее сдержанный голос, от которого, как ни странно, возникало ощущение чего-то вроде безопасности.

Дуг тоскливо уставился на устройство аудиоконуса и даже потянулся к нему, но не смог коснуться медного тюльпана, который с виду выглядел как автоматическая противопожарная система.

Снова выйдя в вестибюль, он подошел к портье, молодому киборгоподобному человеку с тонкими, преждевременно редеющими волосами.

— Да, сэр? Чем могу помочь?

Дуглас кивнул.

— Насчет этой бесплатной штуки с мочой…

Брови портье чуть поднялись. Именно чуть.

— Боюсь, что не понимаю вас, — произнес он.

— Анализ мочи. Собственно говоря, меня больше всего интересует голос. Интересно, а в других здешних приборах вы тоже используете этот голос?

— Голос.

— Да, именно. Голос, который сообщает вам об анализе мочи.

Клерк выглядел так, словно искренне хотел помочь, но не знал как.

— Неважно, — пробормотал Дуглас.

— Если я чем-то могу…

— Нет, говорю же, неважно.

Он шел через двор, направляясь к своему крылу отеля в последний раз, когда другой, но все же знакомый голос окликнул его из темноты.

— Привет!

Он остановился. В глубокой лунной тени под лимонным деревом затлел и тут же погас кончик сигареты. Кто-то едва видимый сидел и курил за одним из столиков со стеклянными столешницами.

— Лори? — нерешительно спросил он.

— Вам совсем необязательно говорить со мной, — ответила она. — Несколько минут назад я видела, как вы проходили мимо — и вот уже возвращаетесь. Я не собиралась вас звать. Очевидно, вы решили не продолжать знакомство со мной.

Он направился к столу.

— Простите. Я неважно себя чувствовал.

— Разве?

— Не возражаете, если я сяду?

В тени лимонного дерева по-прежнему нельзя было различить ее лица.

— Полагаю, что нет, — немного поколебавшись, выговорила она.

Он выдвинул плетеный стул и уселся. Лори затянулась сигаретой, и короткая вспышка на миг осветила ее лицо. Она выглядела иначе: неужели сняла свой СьюперЭм? А можно ли его вообще снять? Или она просто плакала?

— Сигарету? — спросила она.

— Нет, спасибо.

— Мне бы тоже следовало бросить. Я подсела на настоящий никотин.

— Этот пахнет как настоящий.

— Так оно и есть.

Она рассмеялась хрипловатым, гортанным смехом. Голос явно сорван. И совсем не похож на мелодичные модуляции писсуарного. Но она, по крайней мере, была реальной. Реальное человеческое существо, не синтезированная личность, не цифровая запись монолога актрисы. В писсуаре звучал голос, предназначенный подогревать его романтические мечты о мифической невинности и, следовательно, расслабить организм, облегчая опустошение мочевого пузыря.

— Я покупаю их на черном рынке, — продолжала Лори, имея в виду сигареты. — Никто не проверяет мое состояние, разыскивая при этом онкологические маркеры. Ненавижу это дерьмо.

— Я тоже, — согласился Дуглас.

— За нами вечно следят, вечно присматривают и наставляют, как и что делать. Иногда меня тошнит от постоянного надзора, хотя знаю: все это для моей же пользы. То есть они всего лишь пытаются обеспечить нам безопасность и здоровье, верно?

— Может быть, — задумчиво протянул Дуглас. — Мне нужно кое-что у вас спросить.

— Спрашивайте.

Дуглас подвинул стул ближе и подался к ней. Он не возражал против табачного дыма. Ему даже нравилось. Дым делал ее человечнее — слабым человеческим существом, подверженным капризам и привычкам, которые не всегда полезны.