Александр Горбовский - Человек за бортом

Я был слишком подавлен его тревожной близостью, чтобы прислушиваться, о чем говорили у костра.

Слух мой настороженно напрягался, улавливая какие-то тайные движения и шорохи, доносившиеся из мрака.

Так прошло какое-то время. Возможно, я вздремнул.

Очнулся я оттого, что кто-то трогал меня за плечо.

-- Эй, парень! Ты откуда?

Вокруг меня стояли люди. Бежать было поздно.

- Видно, заблудился, - ответил за меня кто-то.

- Турист? - спросил бородач в очках.

-- Турист, - хрипло подтвердил я.

Не мог же я сказать ему, что я механик второго класса с космического корабля УФ-14, специалист ПО МаГНИТНЫМ СИЛОВЫМ ЛИНИЯМ. Это была единственная ложь, на которую мне пришлось пойти. Остальная часть версии родилась уже сама по себе и без моего участия.

При виде моего комбинезона, который, потрескивая, ронял в темноте зеленоватые искры, все решили, что я из группы физиков, которая прошла по этому маршруту двумя днями раньше. Я не стал возражать, и вариант этот был принят как нечто само собой разумеющееся. Таким же путем было установлено, как случилось, что я отстал, почему мои спутники не заметили этого сразу и т. д. Единственное, что оставалось мне, это соглашаться с тем, что другие наперебой говорили за меня.

- Ну хватит! - заявил бородач в очках. - Все ясно. У кого есть место в палатке?

- Кажется, у девушек, - подсказал кто-то.

Бородач спросил меня, пойду ли я к девушкам. Я радостно согласился. И только когда все стали смеяться, я догадался, что сказал что-то не то. На всякий случай я засмеялся вместе со всеми. Мне стало ясно, что я должен быть осторожен, чтобы случайно не выдать себя.

Так я поселился в лагере.

Я жил, как все, и делал то же, что и остальные. Я старался не выде.ляться ничем и ничем не отличаться от других. И все-таки мне удавалось это не всегда. Особенно первое время. Как-то, когда нужно было развести костер, я решил воспользоваться эффектом силовых магнитных линий. Я сориентировал ветку с севера на юг, а потом резко повернул ее на 45°.

Как и следовало ожидать, она тут же вспыхнула. Другим это очень понравилось, и все стали повторять то, что сделал я. Мог ли я предполджить, что такая простая вещь была не известна людям!

Несколько раз при мне речь заходила о нашем диске. Но всякий раз разговоры эти энергично пресекал некий хмурый, молчаливый и недоверчивый человек с вдалрприметной внешностью. По его словам, все это был вздор и массовая галлюцинация. Он не нравился мне чем-то, но я не мог даже сказать чем. Может, меня настораживал его взгляд, какой-то слишком внимательный, его я несколько раз чувствовал на себе.

Временами мне казалось, что он начинает догадываться, кто я.

Как-то вечером, когда мы случайно остались с ним наедине, он завел вдруг разговор, странный, беспредметный разговор о дальних мирах, галактиках и других планетах, где тоже, возможно, есть жизнь.

И разумные существа, похожие на людей.

- Как ты думаешь, - спросил он, и я ждал этого вопроса, - если бы они прилетели на Землю, то откуда, с какого созвездия или планеты?

Варварская примитивность этой хитрости восхитила меня. Я почувствовал вдруг глупое искушение попасться в расставленную мне сеть.

Был миг, когда я находился на грани того, чтобы рассказать ему все. К счастью, я не поддался этой слабости. Я рассмеялся.

- А черт его знает! - сказал я и шевельнул костер так, что кверху взлетел сноп искр. - Не все ли равно?

Казалось, он не был удивлен таким ответом.

- Понимаю, - сочувственно кивнул он. - Не имеете права. Очень хорошо понимаю вас...

Я думал, он обидится, но он не обиделся. Только после этого всякий раз, встречаясь со мной, вопросительно смотрел ца меня. А я делал вид, что не понимаю его, или пожимал плечами.

Однако, странное дело, мне казалось, ему не так уж и важно услышать, с какой планеты прилетел я, как хотелось быть причастным к чему-то, чего не положено было знать другим. Иначе почему всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал о диске, он так яростно опровергал это? Ведь сам-то он понимал, что диск был. Но этого ему было мало. Он хотел, по-видимому, чтобы об этом знал только он один.

Много необъяснимого и непонятного встретил я в людях. Но я старался не удивляться, не задумываться об этом. Иначе я внутренне противопоставил бы себя тем, кто окружал меня сейчас. А я должен был слиться, раствориться среди них, пока не возвратится диск, чтобы забрать меня обратно.

Наконец наступил день, когда лагерь стал сниматься с места. Палатки легли в тугие рюкзаки, костер погас.