А. Азимов - Роботы утренней зари

— В целом, наверное, так.

— Никто из них не мог убить Джандера?

— Никто. Они специалисты по роботам, которые в лучшем случае не сложнее моего доброго, надежного Жискара. В конструировании человекоподобных роботов солярианцы ничего не смыслят.

— Откуда вы знаете?

— Вы были на Солярии и хорошо знаете, что солярианцы с величайшей неохотой приближаются друг к другу, что они общаются по трехмерному видео, исключая те случаи, когда требуется обязательный сексуальный контакт. Как вы думаете, захочет ли кто-нибудь создать робота, столь похожего на человека, что он может вызвать у них невроз? Они будут избегать его, поскольку он выглядит, как человек, и, конечно, не сочтут возможным пользоваться им.

— А не могло быть солярианина, проявляющего терпимость к человеческому телу?

— Может быть, такие и есть, не отрицаю, но на Авроре в этом году нет ни одного солярианина. Они не любят входить в контакт даже с аврорцами, разве что по самым важным делам, и никто из них не приезжает сюда, да и на любой другой мир. Если же дело важное, они держатся на орбите и общаются с нами только по электронной связи.

— В таком случае, если, кроме вас, некому было убить Джандера, то это сделали вы?

— Дэниел, наверное, сказал вам, что я это отрицаю. И я скажу вам то же самое: я этого не делал.

Бейли кивнул:

— Но если вы этого не делали, и никто другой не мог сделать, то… подождите-ка, возможно, я делаю недозволенное предположение: Джандер действительно умер, или меня вызвали сюда под фальшивым предлогом?

— Робот действительно уничтожен. Я могу показать вам его, если Совет не запретит мне доступ к нему до конца дня, но я не думаю, что они это сделают.

— Кто же тогда совершил преступление?

Фастольф вздохнул:

— Никто его не совершал. Это было самопроизвольное событие в позитронном потоке мозговых путей, и оно вызвало умственное замораживание.

— Это правдоподобно?

— Нет, совершенно неправдоподобно, но это единственное, что могло случиться.

— Но не скажут ли, что больше шансов за то, что вы солгали, чем за то, что случилась такая вещь?

— Многие скажут именно так. К счастью, я знаю, что я этого не делал, и остается только возможность самопроизвольного замораживания.

— И вы хотите, чтобы я доказал, что такое самопроизвольное событие имело место?

— Да.

— Но как можно это доказать? А похоже, что только доказав это, я спасу вас, Землю и себя.

— В порядке возрастающей важности, мистер Бейли?

— Ну, ладно: вас, меня и Землю.

— Боюсь, — сказал Фастольф, — что, подумав, я пришел к заключению, что такого доказательства получить нельзя.

Бейли в ужасе посмотрел на Фастольфа.

— Нельзя?

— Никак.

Фастольф, вдруг отвлекшись, схватил прибор для специй.

— Знаете, мне интересно, смогу ли я сделать тройной подкид.

Он подбросил прибор в воздух рассчитанным движением запястья. Прибор перевернулся. Пока он падал, Фастольф поймал его узкий конец на ребро правой ладони и слегка подкинул, а затем поймал на ребро левой ладони. Прибор снова взлетел вверх, перевернулся, упал на ребро правой ладони, а затем опять на ребро левой. После этих трех подкидов прибор взлетел еще раз. Фастольф поймал его в правый кулак, держа поблизости левую руку ладонью вверх. Как только прибор был схвачен, Фастольф показал левую руку, в которой была щепотка соли.

— Это детская игра для научного разума, усилия совершенно непропорциональны результату — щепотке соли, но хороший аврорский хозяин гордится, что способен это сделать. Есть такие умельцы, которые держат прибор в воздухе до полутора минут, двигая руками с такой быстротой, что глаз не успевает следить за ними.

Затем он задумчиво добавил:

— Конечно, Дэниел может произвести эти действия лучше и быстрее любого человека. Я испробовал его в этом отношении, чтобы проверить работу его мозга, но заставлять его показывать такие таланты на публике было бы в корне неправильно: ненужное унижение человека-умельца. Но давайте вернемся к делам.

— Вы ведете меня к этой цели буквально через парсеки объяснений и демонстраций.

— Совершенно верно.

— Доктор Фастольф, какова причина этого вашего показа?

— Ну, мне кажется, мы зашли в тупик. Я привез вас сюда, чтобы сделать нечто, чего нельзя сделать. Ваше лицо было достаточно красноречивым, и, сказать по правде, я тоже чувствовал себя не лучше. Следовательно, нужна была разрядка. А теперь — за дело…