Владимир Фалеев - Фантастика 1990 год

Однако никто ее не увидел: сенатор заперся с ней во дворце на Виминале и, как говорят, боготворил ее, разговаривал и молился. Это показывало, что и после смерти Юмала сохраняла колдовскую силу.

Толпы варваров, бродивших по Риму в блаженном ощущении всевластия, проникли на Виминал, и раб из дома Валента Максима, рассказав им все о хозяине, предложил провести их тайными путями прямо к сокровищу. Они отказывались, так как Аларих дал им три дня на разграбление города, и в первый день они не хотели связывать себя тяжелыми ценностями: их более манили запахи харчевен и раскрашенные обитательницы дешевых лупанаров. Но один из варваров, веселый галл, вспомнил, что в их войске есть настоящие гипербореи, сбегал и привел их, оторвав от созерцания вертящегося фонтана во дворе ближайшей бани. Их было человек двести - все в потертых и рваных шкурах, рыжих, с коротким жестким волосом, с луками и короткими прямыми ножами. Цепочкой они потянулись за рабом, а впереди шел молодой вождь. Через узенькую дверцу они проникли во двор, пересекли его и пошли бесконечными лестницами в толще стен. Последние еще не вошли во дворец и беспокойно окликали передних сдавленными гортанными голосами, когда вождь и ближайшие к нему гипербореи вошли в высокий колонный зал, не имевший окон.

Освещенная снизу скрытыми плошками с маслом, золотая Юмала сидела на низком кубе, обитом пурпуром, на корточках, обхватив длинными тонкими пальцами ноги у колен, раздув ноздри короткого прямого носа и полуприкрыв большие, чуть раскосые глаза. Жирные желтые блики играли на ее худеньком теле. Она сидела, чуть подавшись вперед, крошечный рот ее был полуоткрыт. И вдруг она закричала низким, полным отчаяния всхлипом, как кричала живая Юмала перед смертью, когда пламя яда пожирало ее изнутри. Гипербореи шарахнулись назад, в узком туннеле началась давка. Сам вождь отступил на шаг, но стиснул зубы, по-звериному ощерилоя и пошел к статуе. Он взял статую за узкие плечи, попытался наклонить, но она не поддавалась. Побагровев, вождь продолжал нажимать, что-то хрустнуло, и кусок трубы, проходившей в статую из куба, отломился, и, словно от боли, Юмала крикнула в последний раз.

Когда вождь взвалил себе на грудь статую и, тяжело ступая, зашагал к выходу, старик словно тень отделившийся от одной из колонн, взмахнул рукой, и кривой нож полетел в спину уходящему. Удар был неверен, нож скользнул, прозвенел о мраморный пол, и вождь гипербореев даже не обернулся. Воины заслонили его, и он пошел по лестнице вниз, через парадный двор, ни на кого не глядя, и только за воротами передал тяжелую ношу товарищу. Уже стемнело. Косые тени пожара плясали на улицах, огонь, треща, пожирал дерево и ткани, гул ночного грабежа стоял над Римом. Юмала стонала в могучих руках земляков, а у Саларских ворот их ждали низенькие косматые лошади.

Народ, живший на севере Европы от Скандинавья до Урала, античные географы называли гипербореями. Отдельные племена назывались нервами, аримаспами, позже - биармийцами и югрой. После развала Римской империи была эпоха, называемая великим переселением народов. Южная Югра с предгорий Урала по дороге, проложенной Аларйхом, ушла за Дунай и положила начало Венгерскому государству. Германские племена - норманны вышли через Ютландию в серое, каменистое Скандинавье, тесня финнов и карелов к востоку.

Отсюда норманны - они же викинги и варяги - совершали разбойные набеги на все побережья Европы от Британии и Исландии до Белого моря и Константинополя.

У норманнов долго не было писаной истории, но их поэты и певцы - скальды - в своих сагах сохранили воспоминание о самых успешных походах. По крайней мере три саги из дошедших до нас рассказывают о походах в Биармию за сокровищами богини Юмалы. Две из них - Бос-сага и Орвар-Одд-сага - полны угрюмой фантастики, заимствованной из других саг. Третья - рассказ Снорри о походе Торирасобаки - почти документальна, так что можно определить даже дату похода -1023 год. Обстоятельный разбор саг сделал К. Тиандер в книге “Поездки скандинавов в Белое море” (Записки историко-филологического факультета имп. Санкт-Петербургского университета, вып. 79, СПБ, 1906).

В длинном, похожем на сарай доме, сложенном из исполинских дубов, под закопченным потолком в земляной пол был врыт стол для дружины, а близ очага другой, поменьше - для ярла Торира и его гостей. По правую руку Торира сидел Карли, по левую - Гунстейн, напротив на низенькой скамеечке - скальд Снорри, слепой и полупьяный, весь изрубленный в былых походах.