Мишель Герасимова - Зона Сумерек

— Нет-нет, что вы! Небольшое растяжение. Ничего страшного.

— Какой ужас!

— Да уж.

— Можешь называть меня просто мадам Анжелика. Добро пожаловать в мою гимназию для воспитания настоящих леди Летриж.

— Похоже на Париж, — недоверчиво пробурчала я.

— Вы так считаете? Я, как-то раньше, не замечала, — она взяла меня под руку и повела по коридору.

— Занятия начнутся через час, так что у вас ещё есть время отдохнуть. Здесь живут наши гимназистки, — она указала на коридор, выходящий в холл. — На первом этаже находится столовая, учебные кабинеты, студия для рисования, зал для бальных танцев…

— А к вам в город не приезжали до меня два молодых парня, близнецы?

— Не знаю. Скорее всего, нет. Приезжали только новые преподаватели. Две женщины и один мужчина. А они что, ваши родственники?

— Можно сказать, отчасти, дальние.

— Кстати, мужчина, который прехал, новый преподаватель живописи. Такой приятный мужчина, — она мечтательно вздохнула. — А как он рисует…

Мадам Анжелика продолжала что-то щебетать про свою чудесную гимназию, так что я была безумно счастлива, когда мы, наконец, дошли до моей комнаты.

— Здесь вы будете жить, моя дорогая, — сказала она протягивая мне ключ. — В честь скорых праздников мы занимаемся пока только творчеством, потому что нельзя оставить такого прекрасного преподавателя без работы. Первым занятием у вас будут танцы. Надо же готовиться к балу! Потом живопись… Ох, я совсем забыла сказать. Вы, наверно, ещё не знаете, что бал будет уже через два дня, в честь пятидесятилетия гимназии. Её основала моя покойная тетушка Изобелла…

— Мадам Анжелика, все это очень позновательно, правда, но… вы же сами знаете, у меня занятия скоро, а я ещё отдохнуть хотела…

— Понимаю, моя дорогая. Не смею вас больше задерживать. Если что-то будет не понятно, обращайтесь ко мне, я…

Надоела мне эта птица! Не в силах больше выслушивать её щебет, я захлопнула дверь прямо у неё перед носом. Тишина и покой. Как мне этого не хватало…

Я обернулась.

Вот это номер! Сколько же должен зарабатывать мой дорогой «папенька», чтобы оплатить такую учебу? Ну, это не мое дело. А комнатка очень даже ничего…

Так, что я имею? Близнецы не приезжали. Приехали только три человека, две женщины и один мужчина. Мадам Анжелика жуткая болтушка — это хорошо. Пока ничего интересного.

Я с тоской посмотрела на расческу… Еле уложив эти жуткие волосы, я отправилась на занятия.

Школа…

Не доучилась у себя одиннадцатый класс, теперь здесь приходится ходить… учиться…

Успешно спустившись вниз, чуть не свернув себе шею, конечно, потому что я запуталась в нескончаемых юбках, моя персона оказалась на первом этаже. С других лестниц спускались гимназистки, о чем-то шумно разговаривая.

— И ты бросила Жака? Вот так, просто? — шесть девушек крутились возле одной, отличающейся более богатым платьем и высокомерным взглядом.

— Конечно. Этот Жак не достоин встречаться со мной. Кто он, а кто я? — она гордо шла по коридору, прямо на встречу мне.

Увидев меня, она остановилась. Пристально осмотрев меня, она задрала голову ещё выше.

— Так-так, кого я вижу, — сказала она. — Новенькая. И как тебя называть, новенькая?

— Меня по имени. Но, я думаю, такая старенькая, как ты, не достойна его знать, — непренужденно бросила я.

— Шутишь, — проговорила она, подходя ко мне поближе. — Здесь таких шутниц не любят. Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? — от распирающей её гордости она выпятила и без того выпирающую грудь.

— Честно, нет. Да и знакомиться с тобой не тянет. Но то, что у тебя весь парфюм с кометикой в раз закончился, очень бросается в глаза, — сказала я, отодвигаясь от неё.

Возмущенно окинув стоящих рядом девушек взглядом, которые начинали потихоньку посмеиваться, она бросилась вверх по лестнице, сбивая зазевавшихся гимназисток.

— Ну ты даешь, — сказал кто-то. Из неосвещенной части коридора вышла девушка. Правда, она никак не была похожа на других учениц гимназии. Её наряд вызвал у меня много протеворечивых ассоциаций. Первее всего было интересно, как ей разрешили ходить в таком виде. Такое чувство, будто она только что пришла с прогулки, верхом на лошади. Сюртука на ней не было, но были обтягивающие штаны, заправленные в высокие сапоги и белоснежная рубашка мужского покроя. И завершал её наряд длинный жилет, лакейский, и конский хвост, который никак не вписывался в образ молоденькой девушки девятнадцатого века. Поправив свой светло-каштановый хвост, она двинулась ко мне.