Георгий Михайлов - Тайна рубина

Через полмесяца Морозову пришел ответ:

«Уважаемый г. Морозов!

Настоящим ставлю Вас в известность, что Ваше, извините, несколько странное письмо о рубинах Уральским горным правлением получено сего дня 20 апреля 1913 года.

Прекрасно изучив характер моего непосредственного начальника и Вашего адресата, я, тем не менее, рискнул прочесть ему Ваше письмо. Но, увы! Он не стал слушать до конца и сказал, что еще в детские годы читал что-то подобное у Ж. Верна или Э. По, но там было написано гораздо интереснее.

Кроме того, он, зная Вас как метеоролога, высказал предположение, что письмо сочинил какой-нибудь шутник, подписав Вашу фамилию.

На этом, собственно, и кончается деловая часть моего ответа.

В заключение осмелюсь добавить в приватном порядке:

- Занятно, довольно занятно написано, г. сочинитель! Приглашаю Вас посмеяться со мной за компанию.

Примите мои искренние уверения в совершенном к Вам почтении!

Старший секретарь

Уральского Горного

Правления

Михаил Петров

Апреля 26 дня,

сего 1913 года.

Р. 5. Написал пространный ответ, т. к. и Вы не скупились на сочинительство. Что же касается якобы имеющегося у Вас рубина, так уж этими, извините,

фокусами-покусами нас, старых волков, не приманите. У Вас такового не имеется. М. П.»

На следующий день Морозов опустил в почтовый ящик небольшой конверт. На этот раз он по деловому коротко изложил вновь свою просьбу об экспедиции и в доказательство реальности существования месторождения вторично написал о рубине.

Ответ на второе письмо пришел быстрее, чем ожидал Морозов. Первая же строка заставила его нахмуриться:

«Привет Златоустовскому

Ж. Верну - дражайшему

господину Морозову!!!

Со своей стороны я с восторгом приветствую Ваше оригинальное начинание - я охотно поведу с Вами такого рода переписку. Я Вас прекрасно понял, хотя и незнаком, к сожалению, лично. Конечно, скучно сидеть одному в кабинете и писать о температуре и разных барометрах. Вот Вы и решили развлечься. Повторяю - приветствую!

К сожалению, в настоящее время я очень занят и, таким образом, не имею возможности ответить Вам в стиле Ваших интересных посланий. Но скоро я буду свободен, и тогда Петров постарается сверкнуть своим литературным талантом.

Пока же вынужден ограничиться весьма и весьма короткими замечаниями. Прошу извинить!

Ваше второе письмо я, конечно, не показал начальнику. Не ровен час еще подумает, что я тоже принимаю деятельное участие в «открытии» месторождений рубинов. Я, понятно, очень сожалею, что лишен возможности взглянуть на Ваш рубин.

Но, между прочим, для исследования нового «месторождения» нет необходимости снаряжать экспедицию. Вам, вероятно, известно, что некоторые наши славные геологи, не прибегая к помощи, открыли и дали солидные описания некоторых месторождений? Правда, им посчастливилось меньше Вашего, но тем лучше для Вас.

Счастливый путь к новым открытиям!

Уральское Горное Правление в лице его начальника и Вашего покорного слуги будут рады в скором

времени присоединить к фамилиям знаменитых исследователей и Вашу.

Не забудьте в экспедицию взять с собой томик

Э. По, он Вам более нужен, чем лучший курс петрографии или минералогии.

Еще раз желаю успеха!

Ваш поклонник и почитатель

М. Петров.

Мая 12 дня, сего 1913 года,

г. Екатеринбург.»

Несмотря на столь печальный результат переписки, Морозов не оставил мысли с помощью Горного правления снарядить экспедицию. Следуя русской пословице: куй железо, пока горячо, он быстро собрался и уехал в Екатеринбург.

Первое официальное лицо в Уральском горном правлении, с которым ему пришлось встретиться, был секретарь Петров.

По облику Петров являл собой типичного чинушу: сухонький старичок с бородкой клинышком, в поношенном, но чистом и хорошо отглаженном мундире. Когда метеоролог назвал себя, лицо Петрова расплылось в улыбку, но в следующее мгновение превратилось в бесстрастную маску. Секретарь понял, что Морозов не настроен шутить.

Доложив начальнику о приезде Морозова, секретарь снова принялся за подшивку служебных бумаг, чем он всегда занимался в часы приема посетителей.

Знакомство с начальником Горного правления произошло при крайне неблагоприятных для Морозова обстоятельствах. Это сразу же заметил метеоролог, войдя в богато обставленный, светлый кабинет. За огромным письменным столом, в окружении разнообразных коллекций сидел средних лет толстяк с усами и окладистой бородой. На сильно помятом лице толстяка была смесь выражений скорби, отчаяния и боли: прошедшую ночь он веселился с проезжими купцами и перехватил хмельного.