Сахиба Абдулаева - Господство женщин

– Прибор не причинит ему вреда. Я записывала некоторые параметры психополя ребенка.

– Мне надо покормить сына, – сухо сказала я.

– Конечно, конечно… Я зайду позже… Не возражаешь?

Если бы я могла возражать!

С тех пор каждый вечер мы проводили вместе. Сначала я опасалась, что Джамшид заметит непрошеную гостью, но убедилась, что Лиелаш может стать невидимой в любой момент. Как-то она попыталась объяснить мне механизм невидимости, но я ничего не поняла.

Джамшид меня радовал. Он заметно посвежел, поправился, хотя и был еще очень слаб. Лиелаш наблюдала за нашим бесхитростным существованием. Я не могла понять выражения ее глаз, когда она смотрела на ребенка. Иногда казалось, что она брезгует им, как каким-нибудь лягушонком, старается не дотрагиваться до него. Однажды я спросила ее об этом. От ответа она уклонилась.

Несколько раз Лиелаш брала у меня кровь – это происходило совершенно безболезненно, она записывала мои ощущения – ощущения молодой матери. Мы много говорили с ней. Женщины Астры стали мне понятней и ближе, хотя со многим в их взглядах на жизнь я не могла согласиться. Лиелаш тоже привыкла к нам – не отдергивала руку, когда до нее дотрагивался Джамшид, А он, к моему удивлению, совсем не боялся ее. Пропал и мой страх перед ней. Рядом с Лиелаш я чувствовала себя защищеннее, увереннее.

По обоюдному молчаливому согласию мы стали вместе гулять. На нее эти прогулки влияли благотворно. Смягчилось выражение глаз, лицо утратило выражение холодной отчужденности. Она все больше походила на обыкновенную земную женщину.

Однажды Лиелаш пришла к месту нашей встречи совершенно неузнаваемая. Я даже испугалась, не случилось ли с ней что-либо?! Таким измученным было ее лицо, такими скорбными были глаза… Вопрос был готов сорваться с моего языка, но Лиелаш заговорила первой:

– Шахноза… Нам пора возвращаться домой. Я не уверена, что мои исследования принесут пользу Астре, возможно, я даже обязана уничтожить записи, сделанные с тебя…

– Но почему?! – искренне изумилась я.

– Дать женщинам Астры чувства – значит, ввергнуть цивилизацию в дикие времена! Стоит ли дурманить светлый разум темными инстинктами? – прокричала Лиелаш, и лицо ее исказилось.

Джамшид, оставленный мною без присмотра, сделал несколько неуверенных шагов, споткнулся и упал. Я бросилась к нему, однако Лиелаш опередила меня. Она подхватила малыша и стала покрывать поцелуями его лицо, глаза, руки.

Я застыла, наблюдая за ней.

Она же, совершенно не ощущая окружающего, ласкала ребенка.

Наконец она пришла в себя. Стараясь не глядеть мне в глаза, отдала Джамшида, отошла под сень густой чинары. Я хотела сказать ей, что это нормальное чувство – любовь к ребенку, но она исчезла.

Появилась она вечером, в комнате. Подошла к кроватке, долго смотрела на спящего Джамшида.

– Болеть он больше не будет,-повернувшись ко мне, сказала Лиелаш. – Я уничтожила очаг болезни. Не имела права вмешиваться в вашу жизнь, а вмешалась… Джамшид будет жить долго.

Я молчала, боясь поверить в чудо. А Лиелаш спросила с отчаянием на лице:

– Как вы можете жить, не зная, что будет с вашим ребенком завтра?! Ваша цивилизация убога, везде опасности, несчастья, болезни! А вы продолжаете рожать детей, которым уготовлена жизнь, полная бед и невзгод, и утверждаете, что любите их! Эта ваша любовь… она невыносимо тяжела и трудна… Зачем она?

– Без любви не бывает счастья, – тихо отозвалась я. – Без любви к мужу, ребенку… Без этого я не мыслю свою жизнь. И это и есть счастье. Счастье любить и быть любимой.

Лиелаш овладела собой:

– Я не знаю, что такое счастье. Такого понятия в нашей науке нет. Я еще не решила, что мне делать с результатами моих исследований.

– Обнародовать их, – не удержалась я.

– Шахноза, – укоризненно глянула она. – Я не решила, как поступить с этими результатами, но тебе, Шахноза, я благодарна… Прощай!

Вопреки своему обыкновению Лиелаш не исчезла. Она вышла из комнаты, пересекла двор, зашагала по дороге.

В окно я видела, что уходить ей не хочется, и от этого шаг ее медленен, а спина напряжена. Но ни я, ни она не имели возможности изменить что-нибудь в этой ситуации.

Ока медленно поднималась по дороге, а я смотрела ей вслед.

Надо жить… Нельзя не любить.