Роберт Уильямс - Сочинения в 2-х томах

Джим схватил листы и быстро пробежал глазами по уравнениям. В этих вычислениях не оставалось места ни для какой надежды. Он поднял глаза. Читор уже сидел. Руди расхаживал взад-вперед, искоса глядя в окно на чернеющее за ним пространство. Старм даже не шевельнулся. Ирли поднял взгляд вверх, губы его беззвучно шептали молитву.

— Но мы же не можем вот так просто сдаться! — выкрикнул Джим. — Должно же быть что-то, что мы можем сделать!

Старм приоткрыл глаза.

— Так скажите нам — что, — спокойно сказал он, — и мы сделаем это.

Джим застонал. Что бы он не говорил, он обращался словно к глухой стене.

Халар Халонес стоял неподвижно. Он не знал языка и не понимал, о чем тут говорят. Он хотел помочь этим маленьким существам. Казалось, что-то беспокоит их.

Даже без шлема Джим почувствовал мысленный вопрос Халара. Быстро надев шлем, он объяснил, что произошло.

Халар попросил показать эти вычисления. Долго, старательно разбирался в них, потом вздохнул. Этот вздох почему-то напомнил Джиму Джозефа Брента.

— Да, все правильно, — сказал Халар. — Мой народ бежит напрасно. Пытаясь избежать смерти, они бегут навстречу более ужасной судьбе. — Он замолчал, его фасеточные глаза уставились на Джима. — Друг мой, могу я воспользоваться вашим радиооборудованием, чтобы предупредить мой народ?

— Конечно, — ответил Джим.

Он махнул рукой охранникам. Они увели Халона. Тот забрал с собой оба мыслешлема. Его походка снова напомнила Джиму Джозефа Брента.

«Пока позволит мне сердце» — именно так сказал Брент, а он всегда говорил то, что имел в виду.

Джим глубоко вздохнул.

— Джентльмены, — сказал он, — похоже, мы попали. Но я помню Джозефа Брента и помню наши традиции. И мы должны придерживаться этих традиций. Вся наша история — как и история любой цивилизации, — является историей постоянной борьбы с природой. Может, наступает время последней борьбы жизни в нашей Вселенной. Но как мы уйдем: как трусы или как наследники гордых традиций?

В ответ ему в тихой комнате раздалось громкое рычание. Они были учеными, координаторами. Но когда требовала необходимость, они были еще и бойцами.

Джим шагнул к креслу управления — тому самому креслу, на котором умер Джозеф Брент, сел и пробежал пальцами по кнопкам. Связист все еще был на посту. И он останется на посту до самой смерти.

— Оповестите народы всех планет, что Солнечной системе осталось, самое большее, двадцать лет жизни, — распорядился Джим. — Объясните всем, что происходит. Не должно быть никаких искажений или фальсификаций. Люди должны знать всю истину, чтобы действовать правильно.

МНОГОЧИСЛЕННОЕ НАСЕЛЕНИЕ Земли уже понимало, что что-то происходит. Люди знали о нападениях, о пролетающих мимо флотилиях чужаков. Но они не знали, что все это значит. Никто не знал, какая судьба им уготована.

Джим мог представить себе, какой шок прокатится по всей Земле. Сначала наверняка будет страх, дикий, безумный страх. Но он пройдет. И его сменит покорность. Но, тем не менее, Джим знал, что миллиарды людей на зеленой планете не перестанут надеяться. Они давно научились доверять своим ученым, самоотверженным людям, которые работали для их блага.

В прошлом всегда, когда угрожала опасность, ученые Земли спасали Человечество. Когда бушевали эпидемии, ученые боролись с болезнями. Многие погибали, но, в конце концов, они побеждали. Вспыхивали войны, и ученые боролись за мир. И всегда выигрывали.

Так что люди будут продолжать надеяться, даже готовясь умереть. До последней секунды они будут уверены, что на Базе Плутона, по крайней мере, два человека борются за них.

Коричневые карлики на Марсе воздели бы взгляды в небо. Эти маленькие, но выносливые существа знали, как незначительна смерть. Они обитали на Марсе, где всегда кто-то испускал последний вздох. Но они тоже будут смотреть на Базу Плутона, зная, что два их представителя борются, чтобы спасти их от новой напасти, приготовленной враждебной природой.

Зеленокожие на Венере не стали бы смотреть в небо. Но это было неважно. Они все равно знали, что где-то за вечными облаками, их представитель по имени Старм помогает тем, кто борется за Систему. А если все же прибудет смерть... ну, что ж, на Венере все привыкли смотреть ей в лицо и называть своим другом. Там, в вечных туманах, и гуще жарких джунглей, смерть имела множество форм. Но, несмотря на это, все отпущенное им природой время они станут верить в Старма.

ДЖИМ ДОРН обернулся к четырем остальным координаторам. Читор притих, утратив свою неугомонность. Рудо сгорбился в кресле, взгляд его сделался мрачным от мрачных мыслей. Кожа Старма немного побледнела, стала не такой ярко-зеленой, но он продолжал сидеть с полуприкрытыми глазами, ни на кого не глядя. И за этой безразличной маской ни на миг не прекращал работать его острый ум. В желтых пальцах Ирли дымилась очередная сигарета, буйная борода скрывала его лицо.