Вероника Кузнецова - Дневник штурмана

— Я этим займусь, — ответил командир.

Мистер Уэнрайт больше не заговаривал на эту тему, но я знала, что мне больше не о чем беспокоиться и остаётся лишь ждать завтра.

25 февраля

Вчера я закончила запись тем, что беспокоиться мне не нужно, а сегодня я поняла, что буду беспокоиться весь день, пока операция благополучно не завершится. Я боюсь за командира и бортинженера, которым предстоит обезвредить будущего преступника. Я не знаю, насколько опасен этот пока ещё человек и с каким ожесточением будет он защищаться. Но мне остаётся лишь ждать и в нужный момент нажать на кнопку вызова командира.

Утром в столовой я встретила мсье Рока, который вновь сопровождал мисс Тейлор. Мы поздоровались. Не знаю, какие чувства испытывал он, а я думала, что, возможно, именно его и схватят в назначенный час.

— Я с вами не буду прощаться, мадемуазель, — двусмысленно произнёс он и увёл свою даму.

Я проводила его глазами.

— Мисс Павлова, — обратился ко мне командир, — если известное лицо придёт к рубке, то вызывайте меня, и мы его поймаем на несколько часов раньше.

— Есть, сэр.

Думала ли я когда-нибудь, что буду участвовать в захвате преступника, выступая в качестве приманки?

Известное лицо, а точнее неизвестный нам человек, не пришло к рубке, видимо, ещё вчера убедившись, что совершить это дело, которое не даёт ему покоя, здесь ему не удастся, а может, решив, что у моей каюты ему будет безопасней, потому что при неудаче ему легко отступить.

Время до обеда тянулось невыносимо медленно. Я готовила отчёт, где имелись все данные полёта и где среди прочих материалов было указание на мою теорию поворотов. Неужели когда-нибудь будет применяться и моя новая теория взлётов?

После обеда я ушла к себе, заперла дверь и стала ждать, читая книгу, но мыслями занятая происходящим снаружи, где царила тишина. Я знала, что время моего убийцы ещё не наступило, однако сосредоточиться на действии романа не могла, поминутно отрываясь от текста и прислушиваясь. Если он не придёт сегодня, значит, мы будем ждать его завтра, но он должен придти именно сегодня, иначе возникнет опасность, что он изберёт себе другую жертву и совершит дело, к которому стремится. Пророчества Серафимы Андреевны, вроде бы дающей понять, что мой конец близок, можно истолковывать по-разному. Я уже готовилась к смерти, когда услышала о двух мёртвых лицах. "Чёрная запись", пугающая меня, ещё не означает смерть, а если кто-то, но не человек, склонился над книгой, то это ещё не говорит, что он убийца. Настоящий убийца приходил вчера и придёт сегодня, обязан придти, потому что с его стороны будет бессовестно не придти, когда его ждут.

И он пришёл. Скромно, тихо и незаметно он прокрался к моей двери, и о его присутствии я узнала лишь по чувству страха, который возник без моего ведома. Потом он вновь попробовал овладеть моей волей и, наверное, постепенно, раз за разом, он обретал надо мной всё большую власть, потому что я ощутила, как туманится моё сознание, несмотря на противодействие разума. Я нажала на кнопку, а потом сразу обнаружила себя у двери, не заметив, каким образом там оказалась я. К жизни меня вернул холод ручки, этот спасительный холод, вновь вызвавший воспоминание и Серафиме Андреевне. "Куда ты? Там кровь!" — раздалось в ушах.

Попытки выманить меня из каюты прекратились мгновенно. Моя сирена метнулась прочь, остановилась, и послышалась возня, быстро смолкнувшая.

— Можете выходить, мисс Павлова, — прозвучал голос командира.

Я вышла, и сердце моё упало, когда взгляд упёрся в Ивана Сергеевича.

— Здравствуйте, Наталия Николаевна, — сказал он по-русски. — Давно с вами не виделись. Теперь опасность вам не грозит.

Он мало переменился, лишь на висках выступила лёгкая седина.

— Рада вас видеть, Иван Сергеевич, — ответила я.

Затем в поле моего зрения попал мсье Рок.

— Я ведь вам сказал, мадемуазель, что не прощаюсь, — напомнил он, мило улыбаясь.

Командир и бортинженер стояли рядом, но больше никого не было видно. На меня вновь нашло уныние.

— И кого же вы поймали? — спросила я, оглядывая всех четверых.

— Не меня, мадемуазель, — с полупоклоном сообщил француз.

Иван Сергеевич печально улыбнулся.

— Он там, — указал он на каюту мистера Форстера. — Мы ввели ему усыпляющий раствор, и теперь он обезврежен. Сейчас мы перенесём его в изолятор.

Дверь была приоткрыта, и я туда заглянула. На койке первого штурмана лежал турок Ариф Ходжа, которого я после отлёта с планеты увидела первым.