Пол Андерсон: Настанет время… Звездный лис. Сборник фантастических романов

— Теперь мой, — спокойно ответил Хейм.

Вытащив трубку, он набил ее. Его речь продолжалась словно бы сама по себе:

— Как это обычно и бывает, мотивы здесь самые разные. Мне необходимо было оставаться здесь до конца войны. Сражаться пришлось много, а потом кто-то должен был налаживать космическую защиту. И… видишь ли… на Земле я был одинок. А здесь я нашел общую цель с людьми, с людьми в лучшем смысле этого слова. И в придачу — целый мир, просторный, открывающий бесконечные перспективы. В один прекрасный день, когда я почувствовал тоску по дому, на меня вдруг словно нашло озарение: а почему, собственно, я тоскую по Конни? Ее ведь уже нет на Земле и никогда больше не будет. Тогда зачем мне туда возвращаться? Чтобы покрываться плесенью среди своих долларов? Если моя дочь захочет сюда приехать, я буду рад. Не захочет — ее дело.

Итак, теперь я министр Космоса и Военного Флота Новой Европы. У нас не хватает рабочих рук, опыта, оборудования — буквально всего. Можешь назвать что угодно, и почти наверняка окажется, что нам этого не хватает. Но я вижу, как мы постепенно растем, день за днем. И в этом есть доля моего труда.

Он разжег трубку и выпустил клуб дыма.

— Я вовсе не собираюсь занимать место в правительстве дольше, чем это будет необходимо, — продолжал он. — Я хочу начать серию экспериментов с океаническими культурами и провести исследования других планет и астероидов этой системы, и основать свой торговый флот, и… черт побери, я просто не в состоянии перечислить все свои планы. Я не могу терять время, прежде чем снова стану лицом, не состоящим на государственной службе.

— Однако ты все же его теряешь, — заметил Петерс. Хейм посмотрел в окно на море, солнце и небо.

— Что ж, — сказал он. — Это стоит того, чтобы принести некоторую жертву. Здесь затронуто больше, чем один только этот мир. Мы закладываем основу… — он сделал паузу в поисках подходящего слова, — основу адмиралтейства. Или, иными словами, космического министерства. Которым будет управлять человек, которое будет охватывать всю Вселенную.

Вошла служанка с подносом. Хейм был рад этому, не только потому, что мог освежиться, но и потому, что это давало возможность сменить тему. Он был не из тех, кто любит поговорить на серьезные темы. Человек делал то, что должен был делать, этого было достаточно.

Девушка наклонила голову.

— К вам еще гости, мсье, — сказала она по-французски.

— Хорошо, — отозвался Хейм. — Должно быть, это Андре Вадаж с женой. Тебе они понравятся. Именно благодаря ему мы и вылезли из всей этой каши. Теперь он имеет возможность полностью ублажить свою любовь к простору, доставшуюся ему в наследство вместе с генами цыгана, на ранчо в Долине Борде площадью в 10000 гектаров, при этом он по-прежнему остается певцом, равных которому нет во всей Солнечной Системе.

— Я буду очень рад познакомиться, — сказал Петерс, проводив вышедшую служанку оценивающим взглядом. — Ты знаешь, Гуннар, — пробормотал он, — мне кажется, я нашел весьма вескую причину, объясняющую твое решение остаться здесь. Количество красивых девушек на Новой Европе просто ошеломляющее, и все они, по-моему, смотрят на тебя как на идола.

На глаза Хейма набежало мимолетное облачко.

— Боюсь, они здесь несколько иные, чем на Земле. О, ну что ж, — он поднял свой бокал.

— Скэл.

— Шалом.

Хейм и его гость встали, когда в гостиную вошла чета Вадаж.

— Бьенвену, — сказал Хейм, дружески пожал руку своему другу и поцеловал руку Даниель. Теперь он уже научился делать это только уважительно.

«Удивительно, — думал он, глядя на девушку, — как быстро заживает нанесенная ею рана. Жизнь — это, к сожалению, далеко не волшебная сказка, и в ней рыцарь, победивший дракона, не всегда получает в награду принцессу. Ну и что из того? Разве нашелся бы человек, пожелавший жить в мире, менее богатом и разнообразном, чем настоящий? Ты распоряжался собой, как кораблем — с дисциплинированностью, благоразумием и мужеством, — и в конце концов нашел свою гавань. К тому времени, когда ты, выполняя данное ей обещание, станешь крестным отцом ее первенца, тогда твои чувства к ней, вероятно, ничем уже не будут отличаться от чувств дяди по отношению к своей племяннице».

«Нет, — вдруг понял он, ощутив, как сердце внезапно забилось быстрее, — это произойдет даже раньше». Война кончилась. Он мог послать за Лизой. И почти не сомневался, что вместе с ней, или без нее, к нему прилетит Джосселин.