Филип Фармер - Тень пространства

Звездный экран, который только что был заполнен лишь чернотой космоса с редкими пятнышками звезд, теперь был тускло освещен, а в его углу был виден большой серый шар.

Греттир, преодолевая тошноту и головную боль, отдал следующую команду. Через тридцать секунд после этого «Слейпнир» приступил к повороту, чтобы снова занять орбиту по соседству со спутником.

После того как Греттир получил ожог, он быстро осознал, что происходит, и вывел «Слейпнир» обратно за пределы вселенной. Он вызвал санитаров и доктора Уиллса, а потом помог Вангу встать. На мостике стоял запах горелых волос и мяса, с которым кондиционеры еще не успели справиться. Руки и лицо Ванга были обожжены в пяти или шести местах, а на правой стороне головы у него сгорела большая прядь его длинных и жестких черных волос.

На мостик прибежал Уилле с тремя санитарами. Он начал было мазать псевдопротеиновым гелем лоб Греттира, но тот приказал ему сначала позаботиться о Ванге. Уилле работал быстро и, после того как он смазал гелем ожоги Ванга и наложил на них лоскуты кожезаменителя, вернулся к капитану. Как только на лоб Греттира наложили гель, боль стала утихать.

— Ожоги третьей степени, — сказал Уилле. — Хорошо еще, что эти искры или что это было — такие маленькие.

Греттир поднял сигару, которую он уронил на палубу, когда увидел летящий в него шарик. Она еще не успела потухнуть.

Рядом с ней лежал уголек — он постепенно чернел. Греттир осторожно взял его в руки. Он был еще теплый, но пальцев уже не обжигал.

Греттир вытянул руку и разжал ладонь, показывая доктору кусочек черного вещества. Теперь он был даже меньше, чем когда ворвался на мостик через промежутки между молекулами обшивки и переборок, «открывшимися» на короткое время.

— А ведь это галактика, — прошептал он.

Доктор Уилле не понял.

— Галактика из нашей вселенной, — пояснил Греттир.

Док Уилле побледнел и издал такой звук, как будто подавился.

— Вы хотите сказать…

Греттир кивнул.

— Я надеюсь… это не наша… ну, не та Галактика… где Земля!

— Не думаю, — ответил Греттир. — Мы были на краю самых далеких звездных скоплений, то есть тех, которые расположены ближе всего к — ну, скажем, оболочке — нашей Вселенной. Вот если бы мы продвинулись подальше…

Уилле покачал головой. В этом маленьком горящем шарике, теперь съежившемся и остывшем, погибли миллиарды звезд, и миллионы планет, пригодных для жизни и, быть может, обитаемых. Триллионы существ, способных чувствовать и бесчисленное множество животных нашли свой конец, когда их мир столкнулся со лбом Греттира.

Вангу снова стало дурно, когда он узнал об истинной причине своих ожогов. Греттир отослал его в лазарет, а на его место назначил Гомеса. На мостик явился Ван Вурден.

— Я понимаю, наша главная задача сейчас — вернуться назад, — сказал он. — Но почему бы нам не попробовать проникнуть внутрь большой сферы, ядра этого «атома»? Вы понимаете, какой поразительный…

— Я понимаю, — перебил его Греттир. — Но у нас совсем мало топлива. Если — то есть когда мы снова пройдем через «оболочку», нам предстоит еще длительный полет до Базы. Может быть, даже слишком длительный. Я не рискну набирать большую скорость из-за наших размеров. Это слишком опасно… Я не хочу, чтобы из-за нас погибали новые галактики. Сейчас наши чувства в оцепенении, но Бог знает, какие моральные страдания нам предстоит испытать, когда мы осознаем, что натворили. Нет уж! Новые эксперименты нам не нужны!

— Но в будущем, возможно, такие исследования запретят! — сказал Ван Вурден. — Разрешить новые испытания таких кораблей, как наш, — .значит подвергать опасности самое Вселенную!

— Совершенно верно, — ответил Греттир. — Я сочувствую вашему стремлению внести вклад в науку. Но самое важное сейчас — сохранность корабля и экипажа. И потом, если бы я сейчас приказал начать исследования, я думаю, люди бы взбунтовались. И были бы правы. Признайтесь, Ван Вурден, разве вы не чувствуете… оторванности от мира?

Ван Вурден кивнул и ответил: — Я стараюсь об этом не думать. Ведь можно…

— Можно узнать так много нового, — закончил Греттир. — Согласен. Но для того, чтобы предпринять такие исследования, необходимо разрешение командования.

Греттир отослал его. Ван Вурден ушел. Однако было не похоже, чтобы он сильно рассердился. Греттиру показалoсь, что он почувствовал тайное облегчение, выслушав решение капитана. Ван Вурден спорил ради успокоения своей совести ученого. Но, как любому человеку, ему, наверное, очень хотелось вернуться «домой».