Эдуард Геворкян - Чёрный стерх

Балкон выходил на площадь. По ее периметру стояли большие статуи. Под бело-зелеными потеками голубиных экскриментов лиц не было видно, но по фуражке старого образца Аршак догадался, что это выстроились юные отцы-основатели.

- Почему нет людей? - спросил Аршак. - Где жители города?

- Они где-то здесь, неподалеку.

И тут ухнул фейерверк. Ракеты, шутихи, петарды взмыли в яркое полуденное небо, с треском и шипением закрутились огненные колеса. Шум и грохот стоял неимоверный. В дневном свете почти не были видны, лишь пыльные дымные трассы исчиркали безоблачный небосвод. Когда Аршак опустил голову, в глазах зарябило: сотни, тысячи людей плясали, водили хороводы, играли в ручеек, пели, собравшись в кружки вокруг баянистов, гитаристов и одинокого арфиста. Над толпой реяли разноцветные воздушные шары, вдруг зашагали на ходулях пестро разодетые мужчины и женщины...

Балкон находился невысоко, приблизительно на уровне второго этажа. Иногда сюда залетали ленты серпантина, порывы ветра несли конфетти, обрывки газет и куски перфолент. К балкону притопала на ходулях румяная женщина с большим бантом в волосах и в огромной пышной юбке, какие Аршаку доводилось видеть только на старых картинах. Женщина кинула им розу, промахнулась, показала язык, а потом, повернувшись, нагнулась и задрала юбку, обнажив тугие телеса в розовых панталонах. Сильно перегнувшись вперед, она потеряла равновесие и кувыркнулась, ходулями кверху, прямо на восторженно взвывшую толпу. Аршак заметил, как подскочили к ней несколько ряженых в масках, затормошили, женщина громко смеялась и отмахивалась.

Аршак смотрел на суматошное веселье, и чем больше смотрел, тем тоскливее становилось у него на душе. Вскоре толпа казалась ему на одно знакомое усатое лицо.

Заиграли трубы, бухнули барабаны, толпа взялась за руки и бесконечной змеей пошла, скручиваясь и раскручиваясь, по площади, дружно выделывая коленца под нехитрый, но навязчивый мотив тарантеллы. Круги сходились и расходились, головы, словно нанизанные на четки, проплывали под балконом...

Музыка стала фальшивить, цепь распалась на фрагменты, танцоры устали. Некоторые вышли из круга и сидели, привалившись к пьедесталам юных отцов. Карнавал выдыхался.

Тихий гул, шедший сверху, нарастал. И вдруг высоко над площадью с ревом прошли один за другим боевые вертолеты - в зелено-коричневых камуфляжных пятнах, с гроздьями ракет на пилонах. Днище каждого вертолета украшала огромная, выведенная белой краской буква. "Т... А..." - начал читать Аршак, и сразу же получилось: "ТАНЦУЮТ ВСЕ!" Вертолет с восклицательным знаком шел чуть левее колонны. Над площадью он вильнул хвостом, развернулся и ушел обратно, скрывшись за башнями замка.

Призыв всколыхнул всех. Снова грянули трубы, арфист опрокинул инструмент и, превратив его в батут, закувыркался в воздухе, толпа задергалась... Карнавал возгорелся с новой силой.

Аршаку это стало надоедать. Он медленно пошел к двери, обернулся - Кошкодаву до него не было дела: ходульные разыгрывали в центре площади какой-то не очень понятный, но очень непристойный спектакль, и он, теребя усы, ел их глазами, бормоча: "Ай да я, ай да я!"

Набившие оскомину коридоры уже не казались таинственным лабиринтом. Переходы и лестницы чередовались, этажи различались цветом обоев. Вот он нашел ковровую комнату, затем быстро спустился на два этажа и несколько минут стоял перед разодранным проемом в нишу, откуда несся еле слышный скрип велосипедной цепи.

Войти туда он не решился. Постоял - и пошел дальше. А через несколько шагов побежал, забираясь все выше и выше. Этажей через пять в коридорах стали появляться окна, а затем и широкие двери. Они вели на опоясывающую замок баллюстраду. Голубой в черный горошек коридор вывел к переходу между башнями. На узкой площадке разгуливали голуби, у противоположной башни стоял вертолет.

Аршак повернул обратно. А через несколько минут понял, что заблудился и запутался в последовательностях цвета и узора обоев.

Красный коридор вывел к зашторенному проему. Аршак дернул за толстую, всю в узлах веревку - штора с грохотом ушла вверх.

В пятой комнате перед телевизором сидел Миша и азартно стучал кулаком по колену.

Аршак бросился к нему и больно ударился о толстое стекло.

- Миша, Миша! - он забарабанил кулаком по прозрачной броне, но двоюродный брат не слышал. - Миша, выведи меня отсюда... прошептал Аршак и распластался по стеклу.