Семиен Слепынин - Второе пришествие

— Вот это да, — прошептал кто-то.

Саврасов с изумлением смотрел на Иисуса. Затем, радостно улыбнувшись, воскликнул:

— Да мы с вами, оказывается, коллеги! Так мы быстро договоримся.

Только тут Иисус понял, что зашел слишком далеко. Он уронил свое божественное достоинство, ввязавшись в суетный спор. На его личности должен лежать налет иррациональности и тайны. Между тем в некоторых формулах, вспыхивающих на табло, таилась для него как для Бога какая-то рационалистическая угроза.

— Господа, — нарушил тишину Луи Шарден. — Приступим однако к делу. Есть у кого-нибудь более или менее обоснованная гипотеза?

— По-моему, полностью отказаться от идеи экстрасенсорных полей нельзя, — сказал тот самый английский физик Томсон, которого так удачно сразил Иисус. — Эти мощные поля нам пока неизвестны и станут доступны, предположим, лишь приборам будущего. Но вот откуда наш довольно просвещенный гость черпает немыслимую энергию для возбуждения полей? Не из трансценденции же? — насмешливо добавил он.

— Кажется, я догадываюсь, откуда! — поднял руку Саврасов. — На этот счет у меня давно имеются соображения.

На черном табло Саврасов с помощью светокарандаша голубыми штрихами нарисовал, как ни странно, контуры человеческого тела. Внутри тонкими красными линиями — несколько кружочков с условной структурой атома. Около одного из кружочков поставил знак, показывающий, что в организме человека таких атомов неисчислимое множество — триллионы триллионов.

— А теперь смотрите, — пояснил ученый. — Руки человека, весь его организм совершает работу, преобразующую мир, на уровне классической механики — механики Ньютона. Атомы же, элементарные частицы, из которых состоит организм, полностью автономны и находятся во власти неклассической, квантовой механики. Получается, что человек в совокупности своей материи как бы обречен природой на противоречие, раздвоение, на некоммуникабельность двух миров, в принципе диалектически единых. Нашему дорогому гостю кто-то подарил — а кто, он и сам, видимо, не знает — подарил способность снимать это противоречие, перекидывать мостик между микромиром и макромиром. Делается это, вероятно, почти без участия сознания, чисто волевыми усилиями. Волевые, психические процессы как бы вмешиваются в процессы квантовомеханические, подчиняют их себе. Биополя и микрополя находят, так сказать, общий язык, начинают действовать в унисон. А что мы знаем о таинственном квантовомеханическом царстве, об этом всемогущем Боге, сидящем внутри каждого из нас?

— О каком Боге вы говорите? — вмешался Томсон и, посмеиваясь, посмотрел в сторону Иисуса. — Не надо забывать, что здесь находится, так сказать, настоящий Бог, потусторонний. — Погасив усмешку, Томсон продолжал: — Вы имеете в виду, конечно, иного, не мистического Бога?

— Да, я имею в виду природного Бога, — улыбнулся Саврасов, — так сказать, земного, то есть человека, овладевшего тайной всемогущества.

— Вот с таким Богом я согласен. В него я верю. Наверняка и наш гость такой же Бог. А ваша мысль о квантовомеханическом всемогуществе недурна. Об этом царстве мы почти ничего не знаем.

— Знаем, но очень мало, — продолжал Саврасов. — Микрочастицы содержат, как полагают, колоссальную энергию, сравнимую с энергией Солнца. Содержат ее, грубо говоря, в сжатом состоянии. Наш гость одарен способностью раскрепощать эту энергию, высвобождать ее порциями и бросать в макромир, в мир ньютоновской механики для его мощного преобразования. Он может, например, не только передвигать горы, но искривлять…

— Пространственно—временной каркас мира! — в необычайном возбуждении воскликнул Томсон. — Отлично, коллега! Отлично! Извините, что перебил. Но ваша гипотеза подсказала мне идею о местных, локальных пространственно-временных инверсиях. Смотрите!

Англичанину, видимо, хотелось взять реванш за недавнее поражение. Он подошел к табло и нажал кнопку. Рисунки Саврасова погасли. Вместо них Томсон дал свои. На первом нарисовал взрыв снаряда. На втором — тот же взрыв, но как бы съежившийся. Томсон стрелками показал, как дым, пламя и осколки стремительно стягиваются в одну точку. На третьем все увидели невзорвавшийся снаряд. Англичанин изобразил таким образом взрыв снаряда в обратном порядке.

— Понимаете, — в чем дело? — восклицал Томсон, торжествующе поглядывая на Иисуса. — Произошел взрыв. Наш гость поднимает руки — не знаю, насколько этот жест необходим — и волевым усилием заставляет данный участок мира вернуться в прошлое. И взорвавшийся снаряд возвращается в свое исходное состояние. А теперь смотрите уравнение локальной хроноинверсии.