Игорь Росоховатский: Неудачники

Ян сидел неподвижно, уставившись на меня, а я, удерживая в своем воображении клейкую нить, связывающую нас, готовился оборвать ее и тем самым снять воздействие гипноза.

Сделал это я только после того, как открыл дверь и стал спускаться в подвал. Ступеньки тянулись вдоль мрачных, вечно сырых стен.

Впереди в полутьме виднелись очертания больших бочек-хранилищ. Я пробежал мимо бочек и попал в лабиринт. Коридоры расходились в разные стороны, только один из них вел в карьер.

Я рискнул включить фонарик. Желтый кружок света заплясал по стенам, остановился на крестике с грубо выбитой надписью: «Помни о друзьях».

Я был уже у самого карьера, когда уловил звуки шагов. Они доносились сзади, со стороны входа в подвал. За мной гнались.

Что делать? Спрятаться в карьере? Здесь мог бы укрыться от бомбежки полк солдат. Но пока я буду там сидеть, преследователи успеют перекрыть все входы и выходы и в конце концов найдут меня… Мое спасение сейчас - выигрыш во времени.

Держа фонарик в левой руке, а нож - в правой, я побежал на носках, стараясь не шуметь.

Дыхание перехватывало, бежать становилось труднее. Конечно, на ровной дорожке я, несмотря на свои пятьдесят с хвостиком, мог бы одолеть это расстояние гораздо быстрее и без особых нагрузок. Но в подвале было сыро, а в карьере приходилось перелезать через груды обвалившейся породы.

Шагов преследователей я уже не слышал, но это не успокаивало. Если они даже заподозрят, что я укрылся в подвале, поиски вряд ли задержат их надолго. Они скоро сообразят, куда я мог направиться…

Обвалившейся породы все больше. Луч фонарика иногда скользит по сверкающим камушкам. Они будят воспоминания. Недалеко отсюда, ближе к центру города, другой ресторан - «Рог пастушки», где мы праздновали День встречи друзей Там стены были отделаны плитками из ноздреватого камня, добытого в этом карьере, и в нем вот так же сверкали вкрапления минералов. Там я подарил женщине рубиновый браслет. Я здорово был пьян, а она всячески пыталась выведать мою тайну. Но я был начеку. И когда она предала меня, я успел вовремя скрыться. Меня всегда преследовало слишком много гончих - политики и полиция, фанатики разных мастей, недоразвитые с рождения ублюдки, завистники. Меня предавали друзья и союзники, но я всегда имел крохотный выигрыш во времени - и он неизменно спасал неудачника.

Я перепрыгнул через рельсы, по которым когда-то толкали здесь вагонетки, и снова побежал. Дышалось легче, не давила сырость, и дорога была ровнее. Но я почти выдохся, даже моя ненависть притупилась - слишком много преследователей: и тех, которые всегда разделяли мои убеждения, но торопились сейчас принести меня в жертву, дабы отсрочить собственную гибель, и тех, которые никогда не понимали меня, провозглашая непримиримым врагом. Нечего и думать о победе над всеми ними. Разве что они сами перебьют друг друга в какой-нибудь грандиозной войне.

Деревянные мостки. Выход из карьера. Я перешел на быстрый шаг. Начинались улицы окраинного квартала. Смесь пыли, бензиновой гари, испарений асфальта. Квартал населяли в основном метисы-акдайцы, потомки двух рас - черной и желтой.

Оглядевшись по сторонам, я убедился: засады нет. Не успели. Опоздали. Может быть, всего через несколько секунд они нагрянут сюда, но эти секунды спасают мне жизнь.

Я перешел на другую сторону улицы и поспешил к остановке автобуса. Гончие опоздали минуты на две. Когда я был в нескольких шагах от остановки, к выходу из карьера подъехал шевроле. Три молодчика выпрыгнули из него.

Мои исконные враги, натравившие полицейских ищеек? Или люди Поводыря? Не все ли равно для меня?… Я всматривался в глубину улицы - автобуса те было. Пришлось уходить. Я свернул за угол. Здесь улица была не очень оживленной. Значит, надо прошмыгнуть поскорей. На светофоре горел красный указатель для пешеходов. Я решительно ступил на мостовую, не обращая внимания на свистки регулировщика, сидящего в своем «гнезде» на высоте второго этажа. Он все равно поленится спускаться, да и не успеет задержать меня.

Еще несколько поворотов - и я у церкви Пресвятой богородицы, пробиваюсь сквозь разношерстную толпу. Здесь франты в черных костюмах, перекупщики в замшевых расшитых жилетах, празднично одетые меднолицые метисы-акдайцы, увешанные мелкими серебряными монетами и дешевыми бусами, нищие в живописном рванье. Богачей-то здесь нет - не тот район. Лица некоторых акдайцев спрятаны под размалеванными масками.