Николай Шагурин: Тайна декабриста. Сборник повестей

— Алло, шеф. Докладываю: крупные неприятности с проектом “Аргус”. Сорок минут назад лаборатории “ТВ-франсэз” взлетели на воздух. Что?!. Совершенно серьезно: студии Бертона больше не существует…

На другом конце провода разразилась словесная буря:

— Перестаньте мямлить, капитан! Что с Бертоном?

— Жив! Только небольшой вывих ступни.

— Что там произошло, дьявол их побери?

— Трудно сказать… Судя по всему, виноват Корфиотис. Этот идиот, несмотря на предупреждения, продолжал свои опыты со взрывчаткой. Впрочем, взыскивать с него поздно…

— Аминь… А Гюбнер?

— Он еще там. Здание горит, и я ничего не могу сказать об этом.

— Откуда вы говорите?

— Из военного госпиталя на бульваре Виктор.

— Понятно. Бертон в отдельной палате?

— Разумеется, мой полковник. Я позаботился об этом.

— Черт возьми, сколько глупостей наделано за одну ночь! Капитан перевел дух и вытер пот со лба.

— Позвольте, шеф!..

До капитана донесся удар кулака по столу:

— Не позволю! Ясна ли вам теперешняя ситуация?

— Конечно, мой полковник! Бертон остается единственным человеком, который может воссоздать конструкцию “Аргуса”. Клянусь головой…

— Голова Бертона сейчас дороже, чем тысяча таких, как ваша.

Подшефный по-военному вытянулся:

— Ясно, мой полковник.

— Даже покойный Корфиотис не позавидует вам, если в палату Бертона влетит или вылетит незамеченной хотя бы муха!

— Я тотчас расставлю своих людей вокруг госпитальной ограды…

— Ну, все. Я буду через полчаса.

Полковник достал (в который уже раз!) из стола досье Бертона и принялся задумчиво его перелистывать.

“Анри-Франсуа Бертон”, — писарским почерком было выведено на папке с грифом “Секретно”. На оборотной стороне в карманчик вложено фото. Дальше шли сведения о Бертоне: “Родился в Гавре в 1916 г. Окончил в Париже лицей и Высшее политехническое училище. Холост, проживает по ул. Тронше, 4.

С момента оккупации Франции — активный участник движения Сопротивления (группа “Мистраль”). В 1944 г. арестован, содержался в лагере Нейе Бремме.

“Второе бюро” [4] Разведка французского генштаба. заинтересовалось этим инженером-физиком, крупным специалистом по радиоэлектронике, после войны, когда он работал во французской компании “Бюлль”. Она производила электронное оборудование военного назначения по заказам министерства обороны. Когда американская фирма “Дженерал электрик” получила в свои руки контроль над указанной компанией, Бертон протестовал против этой сделки, вступил в конфликт с дирекцией и был уволен — по неофициальной мотивировке — “за связи с красными”.

Не коммунист, но не раз открыто выражал симпатии коммунистам.

В настоящее время — главный консультант и ведущий инженер фирмы “ТВ-франсэз”. Передал фирме ряд своих патентов на изобретения в области телевидения. Пользуется неограниченным доверием: экспериментальные мастерские и лаборатории фирмы по улице Ренана, 23 фактически предоставлены ему в бесконтрольное распоряжение. Занимается сейчас проблемами объемного телевидения. Работы засекречены”.

Полковник жирно подчеркнул красным карандашом две последние строчки документа и на полях написал: “Проект “Аргус”. Подумал, тоже подчеркнул — дважды и поставил вопросительный знак.

… А капитан в это время разговаривал с начальником госпиталя, которого подняли с постели и экстренно доставили сюда. Медицинский майор сообщил, что состояние пострадавшего не внушает опасений, вывих вправлен и через пару дней больного можно будет выписать.

— Вы отвечаете за него головой, — сурово сказал капитан. — Если даже муха влетит или вылетит из палаты незамеченной…

В это время на улице Ренана грянул второй взрыв. Фасадная стена наклонилась и рухнула, открывая внутренность здания. Металлическая ажурная башня, венчавшая купол, взвилась в воздух и упала.

Полковник подкатил, как и обещал, через полчаса. Подшефный и начальник госпиталя ожидали его в вестибюле. Медицинский майор повел их к палате, где лежал Бертон, предупредительно распахнул дверь и щелкнул выключателем. Все трое ошеломленно застыли на пороге: койка пуста, окна настежь, в палате никого…

Бертона поместили в палату на первом этаже, маленькую, уютную. В белом фарфоровом вазоне на тумбочке рдели головки поздних гвоздик. К запаху камфоры примешивался их приятный аромат.