Олег Лукьянов - На одной далёкой планете

— Этого не может быть, — пролепетал Лаки. — Внеочередные советы собираются в исключительных случаях, только когда принимают особо достойных.

Хари отлепился наконец от зеркала и, сняв тогу, отдал ее роботу.

— А мы и есть достойные. Зига так и сказал на совете, что, мол, выдвигает самых достойных.

Лаки стоял как громом пораженный. Он кое-что сообразил.

— Ты говорил кому-нибудь, что я собираюсь жаловаться в БЗИГ? — сказал он, мертвея.

— Да вроде нет, — прогудел Хари, не глядя приятелю в глаза.

— Врешь!

— Ну… Рабику говорил, — Хари опасливо отодвинулся, потому что ему показалось, что Лаки сейчас бросится на него.

— Дур-рак! — прошипел Лаки. — Как ты смел!

Хари обиженно захлопал глазами.

— А чего тут такого? Рабик свой малый.

— Скотина! Подонок!

Лаки, пожалуй, и бросился бы на Хари, но между ними встал робот.

— Будьте благоразумны, господин, — сказал он, защищая клиента, — иначе мне придется сообщить о вас в БЗИГ.

Угроза подействовала. Портить свою репутацию в глазах Главного Сторожилы Лаки сейчас никак не мог.

— Идиот! — выругался он на прощание, плюнул в пол и вышел.

Ослепнув от черной зависти, Лаки мчался по улице к выходу. Если бы только он мог знать, во что обернется его легкомысленно брошенное слово! Хари — идиот! Рабик — гнусный доносчик! Зига — наглый негодяй! Это надо же придумать такую месть — произвести Хари в четвертьметры! Теперь ему спецвиллу дадут, — пропуск в «Инопланетные деликатесы». Еще, пожалуй, экспериментариум потребует!

…Лаки затормозил на полном ходу и перешел на другую сторону улицы. Он увидел впереди обоих своих врагов. Осанистый, стареющий Зига, облаченный в пурпурную мантию члена совета Мудрил, беседовал с Ра-биком, уже успевшим вырядиться в зеленую тогу. Узкоплечий, широкозадый, почтительно согнувшийся перед метром, он казался сейчас особенно отвратительным. Лаки хотел было проскочить мимо беседующих, но зоркий Рабик заметил его и шепнул что-то на ухо шефу. Зига величественно повернул голову и поманил Лаки пальцем. Пришлось подойти.

— Стажер Курна-аки, — прогундосил он, растягивая по привычке слова. — Это пра-авда, что вы ходили жаловаться в БЗИГ?

«Как будто не знаешь!» — зло подумал Лаки, а вслух сказал:

— Ходил.

— И каковы же результаты вашего визита?

Терять было нечего, и Лаки сказал, дерзко глядя в бесцветные, полуприкрытые веками глаза метра:

— Результаты такие, что завтра приедет Главный, Сторожила и будет сам заниматься этим делом.

— Какой позор! — огорченно прошептал Рабик, кривя пухлый розовый рот под черными усиками.

— А ты бы помолчал, умник! — огрызнулся на него Лаки.

— Это действительно позор, Курна-аки, — брезгливо сморщился Зига. — Вы бросаете тень на добрую репутацию нашего клуба.

Такого бессовестного лицемерия Лаки стерпеть не смог. Нервы у него не выдержали, и душившая его ярость вырвалась наружу.

— А притеснять талантливых людей — это не позор для клуба? — заорал он, срываясь с тормозов. — А раздавать звания всяким тупицам и доносчикам тоже не позор? Вы теперь вот эту… крысу (он кивнул на Ра-бика) в совет Мудрил введите. Он тогда всех передушит, кто хоть чего-нибудь стоит!

Вот это была Сцена! На Лаки с восхищением смотрели стажеры из окон соседнего экспериментариума. Лицо Зиги покрылось красными пятнами. От возмущения он потерял дар речи и только разевал тонкогубый рот, как рыба, силясь что-то сказать. А Рабик, тот весь съежился и злобно сверлил Лаки оливково-черными глазками. Не дожидаясь, когда Зига заговорит, Лаки повернулся и с гордо поднятой головой зашагал по улице. Ему сразу стало легче, даже чувство зависти притупилось…

Так с великолепного скандала началась знаменитая история стажера Курнаки, получившая впоследствии широкую огласку.

Весь этот день он просидел у себя дома, разыгрывая на дисплее различные сценарии предстоящего разбирательства, а на следующий день после обеда за ним приехал громадный фиолетовый лимузин с усилителем-вертушкой на крыше.

…Лаки крепко волновался, сидя на заднем сиденье мчавшейся по улице машины. Шансы были как будто на его стороне, и к разбирательству он подготовился основательно, но он вывел из себя Зигу, а это осложняло дело. По обеим сторонам от него чинно восседали два робота-исполнителя с острыми лисьими ушами, оба в цилиндрах. Впереди рядом с шофером громоздилась высокая фигура Главного Сторожилы. Все четыре робота хранили приличествующее случаю молчание, зато усилитель на крыше надрывался изо всех сил, оглашая окрестности звуками жизнерадостного марша. Так, под веселую музыку, подкатили к городку и, сбавив ход, въехали через центральные ворота мимо застывшего навытяжку робота-привратника с выпученными глазами.