Геннадий Иевлев - Потухшие звезды

— Может быть попросить несколько крейсеров у Магне? Они у него все равно ржавеют. — Губы Воздвиженского тронула усмешка.

— Ты что? — Брови Дар Ова высоко подпрыгнули. — Если потребуется, я верну часть эскадры.

— Она не успеет. — Лицо начальника штаба сделалось серьезным. — Я немедленно займусь этим вопросом, гросс адмирал. Если потребуется, возьмем крейсера из резерва. Уверен, Высший Совет нас поддержит.

— Согласен! — Адмирал кивнул головой. — У меня все.

Воздвиженский кивнул головой и его изображение исчезло. Дар Ов задумался: кто еще может знать о «Звездной стреле»?

Го Бар — в его голове неожиданно всплыло имя председателя ККС — Комитета Космического Строительства цивилизации. Его-то ведомство уж точно знает об этом звездолете все. Наверняка они его и строили. Возможно, что он и сам.

Еще немного поразмышляв, Дар Ов приказал конверту связаться с председателем ККС и через несколько мгновений изображение Го Бара проявилось в его голове.

— Здравствуй Го Бар. — Дар Ов кивнул председателю ККС головой и приподнял руку, приветствуя его, но вновь вспомнив о нелепости своего положения, опустил руку, скорчив на лице недовольную гримасу — У меня к тебе есть один вопрос.

Председатель Комитета Космического Строительства цивилизации Солнечной системы, Го Бар, был, пожалуй, одним из старейших жителей Земли — по слухам, ему было уже за четыреста, но выглядел он превосходно и никто никогда не слышал, чтобы он говорил об уходе на отдых.

Был он невысок, сух, но не худ и совершенно бел и было невозможно понять, толи годы его так обесцветили, толи он всегда был таким. Все звездные капитаны, за глаза, звали его «мумией», так как создавалось впечатление, что он словно застыл в этом состоянии и с годами его внешность, практически, не изменялась. Немного вытянутое лицо, нитевидные губы, бесцветные глаза и с горбинкой нос, придавали Го Бару некоторую мистичность. Он никогда не был женат, не было у него никаких родственников, да и друзей тоже — словно он был ниоткуда. Он был столь долго председателем ККС, что сменилось уже несколько поколений Высшего Совета и никто уже и не помнил, когда он занял эту должность и всем казалось, что он вечен. Все попытки кого-либо из членов Высшего Совета сместить его с этой должности и занять ее самому, заканчивались всегда одинаково — полным провалом: Го Бар ее держал мертвой хваткой.

Го Бар никогда, ни на кого, не то чтобы кричал, даже не повышал голоса, но всегда добивался выполнения своих замыслов, да собственно ему никогда и никто не перечил. В Высшем Совете его все сторонились и никто рядом с ним подолгу старался не находиться, а искал способ побыстрее уйти подальше от его, сковывающего страхом, бесцветного пронизывающего взгляда.

Была еще одна странная особенность у председателя комитета космического строительства, он любил высокую температуру. В его кабинете всегда было жарко, а он сам всегда находился в застегнутом на все пуговицы кителе, словно ему было постоянно холодно. Потому все, знающие эту особенность Го Бара, старались всяческими путями уклониться от посещения его кабинета.

— Я слушаю. — В голове Дар Ова скользнул сухой голос Го Бара, но его рот при этом остался закрытым и голова неестественно дернулась, заставив Дар Ова поморщиться.

Нельзя сказать, что Дар Ов, как и все, тоже побаивался Го Бара. Нет. Но как-то так считалось, что председатель ККС занимает в иерархии должностей цивилизации Солнечной системы более высшую ступень, нежели адмирал космического флота и потому Го Бар часто вмешивался в дела космического флота, а, практически, руководил им. Прежние адмиралы это воспринимали естественно, как само собою разумеющееся, а Дар Ов, с первого же своего дня вступления в должность, вначале воспротивился этому внутренне, а затем начал это проявлять и воочию. Первое, с чего начал он это показывать, так стал обращаться к Го Бару на ты, затем свой разговор с ним сделал более высокомерным, стараясь показать, что он имеет не меньшую силу и власть в цивилизации и в состоянии сам решить любой вопрос, относящийся к своей компетенции, а вскоре начал вмешиваться и в дела космического строительства, касающиеся, как строительства новых крейсеров, так и станций внешнего контроля, часто корректируя, а иногда и вовсе отменяя, то или иное распоряжение Го Бара.

Ответная реакция председателя ККС не заставила себя ждать. Го Бар, в разговоре с адмиралом, стал вести себя предельно вежливо, даже до насмешливости учтиво и в тоже время, как-то сухо и безразлично, словно не видя собеседника. Будучи членом Высшего Совета, а адмирал им не являлся, Го Бар начал оказывать давление на адмирала через Высший Совет, где у него была очень прочная позиция.