Леонид Платов - Искатель. 1970. Выпуск №3

Бизнес войны и бизнес торговли наркотиками неразрывно переплелись в капиталистическом мире.

Еще 300–400 лет назад янычары, идя в атаку, одурманивали себя гашишем. Это был своеобразный допинг того времени. А во второй мировой войне английские диверсанты — коммандос тоже взвинчивали себя наркотиком.

Но в будущей войне применение наркотиков совсем другое, диаметрально противоположное. Их задача: не подстегивать, а угнетать дух.

Ныне готовятся новые психические атаки, но усиленные химией во сто крат…

Вероятно, Колесников уже закончил читать и, отложил папку. Нина Ивановна, вернувшись из больницы, обеспокоенно посматривает на него. О чем они говорят сейчас?..

Когда бывший командир разведчиков пришел вечером к Колесникову, тот сидел и курил в одиночестве на скамейке перед домом.

— Обедал, Батя?

— Обедал.

— А то разогрею борщ и котлеты. Нина оставила для тебя.

— А где она?

— На ночном дежурстве.

Бывший командир разведчиков подсел к другу на скамейку. Некоторое время они курили в полном молчании. Лицо Колесникова было спокойно, хоть и бледно, и очень сосредоточенно.

Он первым нарушил молчание:

— Бельчке жив, Батя.

— Не обязательно. Ты считаешь, все это он?

— И он, Батя. Я знаю. Его рука. А я думал, он уже подох давно. Или с ума спятил. Запах резеды напоследок стал донимать его самого.

— Стало быть, Бельчке твой до поры до времени таился где-то, как змея под колодой.

— Именно змея под колодой. Устроился, скажем, провизором в аптеке. Смирнехонько растирал порошки в каменной ступе. А потом взял и объявился!

Бывшему командиру разведчиков показалось, что Колесников скрипнул зубами. Снова молчание.

— Он, гад, гнал меня ветром к водоему с лилиями, — послышался ровный голос Колесникова. — Теперь понятно, чего он хотел. Ему, понимаешь, надо было, чтобы я заглянул в этот водоем и увидел какую-нибудь чертовню вместо своего отражения. Это он называл второй стадией экспериментов.

— Но ты же не пошел к водоему с лилиями.

— Да, упирался изо всех сил. Хотя ничего еще не понимал. Но я делал все наперекор Бельчке.

— По-твоему, он уже тогда добавлял этот ЛСД в ядовитое зелье?

— Выполняя в точности инструкции наставниц своих, ведьм нюрнбергских. Одна резеда была все же слабовата, не оказывала, надо думать, нужного действия. Бельчке пишет в тетради о злаке, распространенном в Европе. И заметь, галлюцинации разноцветные! Нет, совпадение полное.

Он торопливо закурил новую сигарету.

Уже все сине было вокруг. Сильнее запахли флоксы и лаванда в палисаднике.

— А как тебе сейчас запах цветов? Ничего?

— Сейчас-то, уже ничего. А несколько лет было какое-то, не скажу, отвращение, а тревожное недоверие к цветам. Потом приобвык помаленьку. Но резеду не переношу. Вот тебе еще одно странное военное увечье.

Длинная пауза. Колесников продолжал:

— И ведь откуда, подумай, корни тянутся! Из средних веков! Недаром нацисты с таким благоговением относились к средневековью. И яды психические оттуда же полезли, из этой ямищи черной. Перекличка нюрнбергских ведьм и толстяка профессора Бельчке! И видишь, он оказался способным учеником.

— Но ты все о Бельчке об одном…

— Ну, не Бельчке — он, Бельчке — они! Для меня все они — Бельчке, эти новейшие колдуны-отравители, толстяки со стеклянными глазами, желающие вогнать нас в безумие!

— Волнуешься, Тезка.

— Да нет. Решение мною уже принято. Что же тут волноваться?

Он швырнул окурок наземь и придавил его каблуком.

— Прохладно становится. Пошли в дом!

Колесников выставил на стол чайные стаканы, хлебницу, сахарницу, банку с вареньем. Потом он отправился на кухню за чайником, который терпеливо пофыркивал на конфорке, — как поезд под парами. И вся эта мирная картина показалась неправдоподобной бывшему командиру разведчиков — после недавнего разговора о Бельчке, об ЛСД и о нюрнбергских ведьмах…

— Считай, Батя: призвал меня ныне из запаса! — сказал Колесников, вернувшись. — Ты ведь в больших чинах… — Гость сделал протестующий жест. — В больших, в больших, не скромничай! Так будешь проездом в Москве, напомни кому надо обо мне. Похлопочи, а? Объясни там, что есть, мол, в Медногорске человек полезный и нужный — можно сказать, с самим Бельчке был на короткой ноге, чуть от него капитуляцию не принял. И никак не согласен он, человек этот, заниматься только рыбалкой!

Бывший командир разведчиков с удовольствием посмотрел на своего друга. Лицо Колесникова раскраснелось, глаза блестели. Сейчас белые усы и брови выглядели, как наклеенные, а седую шевелюру можно было принять за парик.