Аркадий Адамов: Искатель. 1970. Выпуск №5

— Нет, нет. Просто я вас… обидела. Я понимаю. Это вы меня извините.

— Ну что вы!..

Они посмотрели друг на друга и неожиданно улыбнулись, словно каждый понял гораздо больше, чем было сказано, понял, кажется, даже то, что другой только подумал, только на какой-то миг ощутил.

Волошина провела рукой по лбу и неуверенно сказала:

— Я позову Семенова, хорошо?

— Да, позовите. А потом… мы еще увидимся?

Она улыбнулась:

— Если вам что-нибудь потребуется узнать.

— А если мне что-нибудь потребуется понять?

Она кивнула:

— Тогда тоже…

И поспешно вышла из комнаты.

Лобанов медленно огляделся, словно соображая, как он попал в эту незнакомую комнату.

Хмурясь, он прошелся из угла в угол по комнате, придерживая рукой наброшенный на плечи халат, потом опустился на стул. Надо было собраться с мыслями, надо было многое вспомнить. Сейчас войдет Семенов. От этого разговора многое зависит. «Дело серьезней, чем ты думаешь», — вспомнил он слова Коршунова и неожиданно-улыбнулся.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Лобанов.

Улыбка мгновенно стерлась с его лица, оно стало замкнутым и сосредоточенным.

В кабинет вошел Семенов. О, это был уже совсем не тот цветущий и самоуверенный господин в модном пальто и дорогой пушистой шапке, который появился однажды в кабинете Лобанова, и совсем не тот расторопный, лукавый и услужливый заведующий галантерейным ларьком, каким видели его на рынке. Когда-то полные, румяные щеки Семенова обвисли и побледнели, заросли светло-рыжей щетиной, глаза ввалились и смотрели тоскливо и как-то отрешенно. Серый больничный халат с зелеными обшлагами, который он сейчас придерживал локтем, чтобы не разошлись полы, висел на нем, как на вешалке, мятый и чем-то испачканный на груди, видимо, Семенов ел неряшливо и торопливо. Белые, с синими прожилками ноги еле волочили спадавшие тапочки, и тесемки кальсон болтались вокруг них как-то сиротливо и жалостливо. Вся фигура Семенова выражала уныние.

Увидев Лобанова, он растерянно остановился. Видимо, встреча эта была для него неожиданной.

— Садитесь, Семенов, чего же вы? — пригласил Лобанов, внимательно и почти сочувственно оглядывая его.

— Да, да, конечно… — пробормотал Семенов.

Шлепая тапочками и судорожно запахивая халат, он приблизился и тяжело опустился на стул.

— Итак, Петр Данилович, опасность миновала, и вы почти выздоровели, — сказал Лобанов. — Это, знаете, просто чудо. Ведь положение ваше было ой-ой какое.

— А, — вяло махнул рукой Семенов. — Мне уже все равно. Сами видите, инвалидом стал.

— Да, отравление было тяжелым, что и говорить. Вы догадываетесь, кто это сделал?

Семенов горько усмехнулся.

— Конечно. С вами, — он сделал ударение на этом слове, — я могу быть откровенен. Это Тамарка, дрянь, голодранка, которую я… почти любил. Только подумайте!

— А почему она это сделала, вы тоже догадываетесь? — быстро спросил Лобанов.

— Как же не догадываться? — снова, но уже зло усмехнулся Семенов. — Очень даже догадываюсь. И я ее теперь…

— Вы ее теперь долго не увидите, — в свою очередь, усмехнулся Лобанов. — Она осуждена.

— Правильно! Судить! Всех! — мстительно воскликнул Семенов, стукнув по колену худым белым кулачком, и дряблые щеки его порозовели. — Всех судить! И меня! Пожалуйста! И меня! Но и других тоже!..

В уголках его узких, дрожащих губ запеклась слюна.

— Других надо еще поймать, изобличить, — заметил Лобанов. — Вот, например, задержали мы Сеньку.

— Мелочь… — презрительно пробормотал Семенов.

— Конечно, — согласился Лобанов. — Но давайте, Петр Данилович, говорить откровенно. Вам ведь терять нечего. И вам все равно, как вы сказали.

Семенов настороженно и опасливо взглянул на Лобанова, и тот подумал: «Нет, тебе, кажется, еще осталось что терять», однако все так же доверительно продолжал:

— В январе вы получили чемодан с гашишем. Мы его, между прочим, нашли и конфисковали. — При этих словах в тусклых глазах Семенова мелькнула злорадная усмешка. — Вам его привезли двое: Иван и еще один человек. Кто их прислал, Петр Данилович?

Задумчиво пожевав губами, Семенов пробормотал:

— Не знаю его…

— Но вы же должны были встретиться с ним хоть раз, там, в Ташкенте?

— Не в Ташкенте, — покачал головой Семенов. — В Самарканде. И вообще это была не встреча, а так, случай… — Он на секунду умолк, горбясь и не отрывая взгляда от своих ног в больничных тапочках, потом глубоко вздохнул и тоскливо посмотрел на Лобанова: — Ладно. Мне действительно теперь все равно. Вот как было дело, — он снова опустил голову и глухо продолжал: — Однажды я прилетел в Самарканд в командировку из Ташкента…