Дмитрий Биленкин - Искатель. 1970. Выпуск №6

Но Америка его времени ничего не имела общего со страной, за чью свободу готовы были отдать жизнь Поль Ривер и Натан Хейл, Роберт Таунсенд и Бенджамин Толмедж. И та трансформация личности, о которой пойдет речь ниже, любопытнейшим образом отражает эту современную Америку.

Итак, в солнечное январское утро 1913 года в шифровальный отдел госдепартамента на скромную должность телеграфиста с окладом семнадцать с половиной долларов в неделю был назначен некий Герберт Осборн Ярдли — молодой человек, любивший решать кроссворды.

Он родился 13 апреля 1889 года на Среднем Западе, в небольшом городке Ворсингтоне. Отец его был начальником станции Пенсильванской железной дороги, мать занималась хозяйством, сам же он, если и отличался чем-то в детстве от своих сверстников по «паблик скул» — народной школе, то, пожалуй, лишь безукоризненным знанием азбуки Морзе.

Телеграфный аппарат в те годы был обязательной принадлежностью станционных контор на американских железных дорогах, в кабинете отца юный Герберт Ярдли проводил довольно много времени и еще в школьные годы научился работать ключом с лихостью бывалого телеграфиста. Это мастерство в значительной мере определило его жизненный путь.

Общей эрудицией новый сотрудник госдепартамента явно не был перегружен — ворсингтонская, а потом мичиганская школы, до колледжа он так и не добрался. Зато предприимчивости и упорства у него было в избытке. Обладал он и трезвостью мышления, достаточной, чтобы понимать — человек, не располагающий влиятельными связями и не могущий рассчитывать на внушительное наследство, обретет жизненный успех только в одном случае: если сильные мира сего твердо уверуют в то, что он им полезен и нужен.

После школы Герберт, твердо решивший самостоятельно выбиться в люди, какое-то время проработал телеграфистом в центре округа, а вскоре навсегда покинул родную Индиану и отправился в столицу Соединенных Штатов. Еще год ушел на службу в частной телеграфной компании, повышение квалификации, завязывание нужных знакомств. А в канун 1913 года последовало, наконец, назначение на государственную службу.

Представьте себе здание, построенное еще в эпоху королевы Виктории, старое и неудобное, которое расположено напротив Белого дома. Его окна выходят прямо на теннисные корты резиденции американских президентов. Чиновники, обосновавшиеся в этом особняке, могут наблюдать за одетыми в белое парами на кортах, угадывая на расстоянии, кто же из представителей именитых семейств Америки гостит у президента в этот раз.

А еще чиновники очень любят приходить в шифровальную комнату госдепартамента, занимающую высокое и весьма просторное помещение на первом этаже особняка. Аромат постоянно завариваемого кофе смешивается здесь с запахом крепких виргинских сигар, пулеметами трещат машинки, утяжеленные, особой конструкции, позволяющей получать до пятнадцати копий перепечатываемых материалов. Наружные двери шифровальной комнаты всегда закрыты, но здесь почти беспрерывно сменяются сотрудники разных дипломатических служб, они обмениваются новостями, зубоскалят, сплетничают.

Уставленная длиннейшими рабочими столами — в центре два для шифровальщиков, вдоль западной стены — один для телеграфистов, с огромным сейфом, где хранились кодовые книги, и бесконечным множеством простых железных ящиков, набитых копиями старых телеграмм, шифровальная госдепартамента не отвечала требованиям даже минимального комфорта. Но поскольку атмосфера здесь была почти всегда достаточно непринужденная, тут образовалось нечто вроде служебного клуба.

Разумеется, все это шло вразрез с элементарными правилами соблюдения секретности.

Шеф шифровальной службы Дэвид Сэлмон, лично отвечавший за безопасность шифров и кодов, был убежден в безукоризненном функционировании вверенного ему отдела. Из этого приятного заблуждения его вывел не кто иной, как вновь принятый телеграфист. Причем довольно скоро после своего зачисления на службу.

Быть может, этого бы и не произошло, если бы Герберт Ярдли был назначен своим начальником в дневную смену — оживленная обстановка неофициального клуба, общение с очень разными людьми могли бы занять внимание юноши. Но клерк-стажер в соответствии со своим служебным положением обязан был мириться с любыми неудобствами. И оказался в ночной смене, когда томительную скуку дежурств у молчащего аппарата развеять было положительно нечем.