Кеннет Балмер - Пробуждение чародея

От языков пламени послышался вздох.

Слова — значение их я не мог понять — звучали как шелест падающих листьев в осенних рощах. Я смотрел на оба пламени, на их слабое, побледневшее сияние — в них уже ничего не оставалось от того уверенного спокойствия, которое так утешало нас тогда, после стольких перенесенных ужасов.

Жгучая жалость шевелилась во мне. Чувство глубокой благодарности, восхищения и вины — спаяло мою личную судьбу с судьбой этих пламенных близнецов. Ибо теперь я видел ясно: если близнецы не устоят, если погаснут огни Шошшусу и Муммусу, — то Камушкей Бессмертный победит.

Как волны от необозримо далеких квазаров — через мрак пространства и времени — их голоса достигали моего слуха, жалуясь, отчаиваясь, прося и требуя.

Эти голоса приходили ко мне, входили в меня без слов.

Ограничены были их силы. Утонченные, хрупкие, легко уязвимые, они все же пытались выполнять свою задачу, лишь слабо беспокоя поток времени и почти не нарушая хода жизни Вселенной в пределах нашей мировой линии. Теперь я понял, сколь многим в счастливом исходе наших приключений были мы обязаны заботливому вмешательству. Теперь, когда их отец — Камушкей Бессмертный — в текущем времени втянул временной пузырь в свой Склеп, чтобы забросить в Ганнет новую банду железнообутых, — добрые близнецы тайно сумели превратить этот пузырь в спасательную капсулу для меня.

Ибо, понял я, только пожертвованная человеческим существом энергия способна восстановить их силы, помочь выковать на этих мистических огнях новые, крепкие цепи для Зверя Времени.

— Что еще желаете вы взять у меня?! — прокричал я. — Мою жизнь?!

Мои слова быстро заглохли в пустоте гигантской палаты, и я понял: что может весить моя жизнь на весах семи тысячелетий…

Мне почудилось, что за моей спиной сдвинулся огромный лист железного занавеса. Я повернулся. Да! Занавес двинулся!

Он начал подниматься, миллиметр за миллиметром.

Я знал — знал наверняка, что лежит там, за занавесом. Металлическая махина ползла вверх — ровным, еле ощутимым ходом, и сама эта вкрадчивая плавность говорила о хитрости, коварстве того, кто там прятался, — о его желании внезапно вырваться оттуда, все поражая…

Открыв лицо, я смотрел на поднимающийся занавес. Огни пламени — розовый и желтый — рвались вверх, утончаясь, развеваясь короткими паническими толчками.

Что же произошло? Может быть, все запоры, наложенные на Зверя Времени, рухнули и теперь остался лишь этот последний железный занавес, удерживаемый седьмым, недосказанным заклинанием? Страшная тяжесть давила на мои плечи. А голос близнецов нашептывал мне: «Мы стары и слабы, мы отдали всю свою силу, чтобы сдержать то зло, которое породило нас… нам нужна свежая жизнь, свежая энергия, свежие желания…»

Я опустил руку в карман, нащупал листок, достал, разгладил — тот листок, что когда-то в футура-автомобиле города снов я в такой спешке скомкал и сунул в карман. Кто же жил в том городе? Люди или… Сейчас этот вопрос будет решен вместе с судьбой всего человечества.

Я начал читать.

Даже на английском эти грозные заклятия звучали полновесно и округло, словно медные шары…

Странное мерцание возникло в воздухе и наполнило весь зал. Перезвон маленьких гонгов взорвал тишину. Стали оживать и спрыгивать с фриза каменные звери — вначале они вслепую тыкались туда-сюда, но постепенно они начали просыпаться, готовые броситься на меня и разорвать.

Я читал дальше, руки мои тряслись; и чем дольше я читал, тем яснее понимал, что вовсе не мое чтение загонит Камушкея Бессмертного в его Склеп Времени. Нет, одни мои слова сделать это не могли. Тут нужна была моя жизненная сила, жизненная сила всего человечества, лишь она, в соединении с силой заклинаний, могла позволить Шошшусу и Муммусу, истинным Стражам Склепа, выполнять предопределенную им задачу.

Высокие, торжественные столбы огня, желтый и розовый, росли с каждым произнесенным мною слогом, наливались уверенной мощью. И во мне росла уверенность. Я читал все смелей.

Движение железной массы остановилось.

Звери — ламассу и утукку, грифоны и железнообутые из глубин преисподней, где царят нечестивые божества Нергал и Эрешкигал, — вся эта медленно пробуждающаяся стая монстров с фриза начала отступать по своим собственным следам и снова становиться частью настенной резьбы.

Вновь возвращались миру сила и уверенность.

Железный занавес ударился о верхнюю ступеньку лестницы с глухим, мрачным звуком — словно нижние врата ада со скрипом заперли самого дьявола.