Георгий Левин - Чужой

Приходилось посещать и семейные сборы.

Тёща, получив урок от дочек, делала вид, что она родила меня.

Свекровь менее сообразительная, заявила невестке в присутствии сына, что видеть меня, в своём доме, не желает.

Любимый сын, объединившись с женой, довели, маму и свекровь, до слёз. Они согласились с ней, оговорив, что и они больше не переступят порог её квартиры и не желают видеть её в своей квартире. Со слезами свекровь вымолила у любимых деток, прощения.

Но когда никто не видел, она шипела в мою сторону.

Думаю, она произошла от змеи. Вбила себе в голову, что я награждаю рогами, северного оленя, её сына. Как это делала она, даря рога своему мужу. Объединившись с хирургом из их больницы.

Я думал сказать, это ей или спросить каковы сведения о новых лекарствах они узнали. В период их совещаний на осмотровой кушетке в его кабинете?

А потом решил не стоит я ведь не кардиолог.

Только когда она особо сильно шипела, я говорил о своей мечте. Стать хирургом. И осматривать больных на удобной смотровой кушетке в тиши кабинета. Закрыв на ключ двери.

Свекровь затихала, подозрительно смотря на меня. Она предположила, что Вольф Мессинг мой предок. Я позволял ей заблуждаться. Он был мой ученик и не самый лучший. Так мы и жили.

Но я опять забежал вперёд.

"Наши мысли, мои скакуны"…

Так, поёт, Олег Газманов, уважаемый мной певец. Наверное, он прав.

После памятной субботы я провалялся на диване в нашей бывшей квартире. В понедельник утром на подаренной или предоставленной мне машине я отправился в родной трест холодильщиков. Через час, вновь оформленный в штат, я прибыл на участок. Те же лица. Как будто вчера расстались.

Как говорил дядя Саша старейший механик уже два года пенсионер.

"От нас не уходят, от нас выносят в деревянном макинтоше".

Надеюсь это не про меня. Мой пятый разряд произвёл впечатление. Мне на прокорм выделили, двенадцать магазинов шесть старых и ещё четыре таких же дерьмовых. Но дали и два приличных. В одном пять холодильников и десяток низкотемпературных витрин. Второй магазин был меньше три холодильника и четыре витрины.

Первый самый большой располагался на улице Красноармейской возле старого кинотеатра имени генерала Ватутина.

Когда я пришёл знакомиться с директором, меня встретил пополневший молодой парень, который был директором моего старого самого большого магазина. На два продавца.

За этот год он сделал карьеру. Три десятка продавцов, два мясника и заместитель. Красавица с лебединой шеей и пятеро вечно пьяных грузчиков. Солидный коллектив.

Пока некоторые тупые люди исполняли свой гражданский долг, люди умные делали карьеру. С этим не поспоришь!

Устремив восхищенный взгляд на заместителя директора, я был удостоен чести увидеть её округлые коленки под полами разошедшегося белого халата.

На мой взгляд, ноги были полноваты. А глупые коровьи глаза сводили на нет всю красоту. Но молодой директор был выше этого.

Мой взгляд он заметил. И расставил всё по местам, указав мне моё.

Под благовидным предлогом удалил замшу и проявил власть. Посмотрел на меня барским взглядом и важно изрёк:

— Ты это глаза и руки держи внизу. Поднимешь, выгоню! А так буду доплачивать шестьдесят, нет пятьдесят рублей. Холодильники должны работать как часы. Будет всё тип-топ, добавлю десятку. Нет, вычту!

— Да хозяин!

Преданно смотря на него, изрёк я. Деньги в среде моих коллег по холодильному цеху значили больше чем прелести. Даже такой ослепительной красавицы.

"Господи! Ещё один сатрап!"

Подумал про себя.

Так я обошёл все точки. Познакомился со своими благодетелями и узнал свой месячный ресурс. Левых денег. Выходило совсем не плохо.

Жизнь потекла своим чередом. Я объезжал свои объекты. Помогал разгружать, чинил холодильное оборудование, получал свой приработок. В месяц выходило сто пятьдесят — сто семьдесят рублей. Сто шестнадцать рублей получал в кассе треста.

Контора платила сто пятнадцать рублей оклад, двадцать процентов за секретность и сорок рублей за звание. Так, что в деньгах я не нуждался. Частенько подбрасывал отцу и сестре. Но ей старался давать деньги не часто. Мне не нравилось, что она всё воспринимала как мою обязанность. Все должны ей.

Раз в неделю я сдавал в контору отчёт. Что видел, что слышал.

В мои обязанности входило наблюдение за работниками магазинов розничной торговли. О том, что продавцы обвешивают покупателей разными способами, знали все. Их ловили, об этом писали в газетах. Но это была система. Образ жизни и если честный человек попадал в эту систему, он имел два выхода. Заплатив за недостачу сменить профессию или стать таким как все.