Алексей Азаров - Искатель. 1971. Выпуск №2

— Ну, а немцы? — спросил Гизан, круто меняя тему разговора.

Массон перевел дух. Беседа скользнула в безопасное русло.

— Полагаю, они удовлетворены.

— А войска на границах?

— Шелленберг все еще надеется, не влезем ли мы в ловушку с головой. Вспомните, генерал, он много ждал от демарша с фальшивым планом нападения. Счастлив бог, что белые нитки слишком торчали наружу и в совете, прислушавшись к ХА, не дали себя спровоцировать…

…В эти же дни декабря в разных местах Европы состоялось еще два разговора, затронувших примерно те же темы.

Первый из них произошел в Берлине на Принц-Альбрехтштрассе, и участниками его были Кальтенбруннер и Шелленберг. В результате разговора и достигнутого в его ходе сговора двух высших руководителей службы безопасности в анналах РСХА был закреплен миф о 35 тысячах русских агентов, пронизавших Западную Европу и объединенных в некий, сверхъестественно осведомленный «Русский оркестр».

Встреча началась с упреков Кальтенбруннера и ссылки на то, что сообщения швейцарской печати об аресте русских разведчиков четко обрисовывают границы группы, сведя ее численность к десяти-двенадцати работникам. По мнению Кальтенбруннера, и эта цифра была завышенной примерно вдвое, поскольку в нее включались источники.

— Вместе с Парижем, Женевой, Брюсселем и марсельской ячейкой Райта мы не наберем и полутора десятков кадровых разведчиков русских. Чем вы думали, Шелленберг, когда называли тысячи?

Шелленберг, улыбаясь, посмотрел на Кальтенбруннера.

— Цифра исходила от абвера, и я только согласился с его доводами.

— Дополнив их своими? Смотрите, Канарис докажет, что РСХА валит с больной головы на здоровую…

— Пусть попробует, — сказал Шелленберг.

…Третий разговор состоялся в Москве.

Кабинет на втором этаже. Стол; еще один, поставленный перпендикулярно к первому и покрытый зеленым сукном; венские стулья; телефоны на тумбочке, в том числе и белый аппарат ВЧ.

Тихий дом на тихой улице.

У начальника управления на плечах шинели, на погонах таял снег. Стряхивая его, он весело поглядывал на плотного немолодого генерала, листавшего бумаги в ожидании, пока начальник разденется. Оба только что вошли в кабинет, встретившись на лестнице.

— Чем порадуешь?

Генерал раскрыл папку. Бланк сводки лег на стол.

— Женева дает знать о себе.

— Как Дорн?

— Перебрался на новое место.

— Попросите его не торопиться. Напомните, что война идет к концу, а с ней — и его работа в Швейцарии. Впрочем, не лучше ли отозвать его сейчас? Запросите его мнение на этот счет.

— Он откажется уехать.

— И все-таки запросите.

Генерал сделал пометку на бланке. Достал еще один.

— Срочная из Парижа.

— О чем?

— Сообщают о побеге Сент-Альбера… Бежал примерно месяц назад.

— А мы узнаем сейчас?! Как это произошло?

— Вы имеете в виду задержку сообщения?

— Да нет же! Побег!

— В общих чертах дело обстояло так: Сент-Альбера вывезли на обследование к врачу. Сопровождали, как водится, сотрудники гестапо и отдельно наряд фельджандармерии. Командовал обер-лейтенант Вилли Берг.

— Что за лечебница? Кто хозяин?

— Стоматологический кабинет «Бэйи». Личности участников этой истории устанавливаются и проверяются.

— Кто сообщил?

— Источник — органы французского Сопротивления.

— Что еще известно?

— Сент-Альбера ищут по всей Франции. Подняты на ноги охранные части, гестапо, абвер, французская полиция и старая агентура «Сюртэ женераль» и Второго бюро.

Генерал захлопнул папку и встал.

— У меня все!

За окном декабрь валил и валил снега.

Белые частые хлопья, медленно кружась, устилали землю. Ветер гнал их на запад, туда, где вздыбленная взрывами земная кора напоминала дымящуюся рану.

Орудийные стволы, раскаляясь, изрыгали огонь.

Солдат, отдыхая перед атакой, отер рукавом ватника терпкий пот со лба и, прислушавшись, передернул плечами — осколок просвистел над самой головой. Он очень хотел жить, солдат, и берегся от зряшной смерти, забывая о ней лишь во время боя, когда не оставалось места для мысли о себе, а была одна — одолеть эти двадцать, пятьдесят, сто метров и, переждав немного, рвануться снова вперед, одолевая следующие сто…

Война…

Бой за боем за плечами. И тысячи боев — впереди.

Ротный свисток поднял солдата.

Он встал, поудобнее перехватил автомат и вместе с другими людьми в ватниках и шинелях, рабочими войны, побежал, проламывая плечом стену из стали и свинца. И не было на свете силы, способной остановить его — человека, чей ратный путь мог окончиться не раньше, чем с последним выстрелом, знаменующим Победу…