Алексей Азаров - Искатель. 1971. Выпуск №2

В декабре настала очередь рю дез Аттребат.

Карлос Аламо, занявший квартиру Сент-Альбера после его отъезда в Париж, жил один. Гости на вилле бывали редко, и хозяйка, любопытная, как все одинокие старые девы, не могла похвастаться, что знает о жильце больше того, что он сам пожелал ей сообщить: уругваец, коммерческий агент ряда латиноамериканских фирм. Дружил он только с финским студентом господином Эрнстремом, нравившимся хозяйке. Белокурый, добродушный, он забавно коверкал слова, пытаясь примирить резкое произношение северянина с мягкостью галльского языка. Больше всего господин Эрнстрем любил читать, и с его появлением библиотека виллы обогатилась двумя или тремя десятками томиков: французской классикой, переводными детективами и галантными романами.

12 декабря в доме 101 мигнуло и погасло электричество. Лампа под потолком комнаты сеньора Аламо не горела считанные секунды, и он поспешил вновь надеть наушники, которые уронил, хватаясь за пистолет. За стеной было тихо, и Аламо нажал на ключ, вызывая КЛС.

— Он здесь, — сказал оператор Панвицу, отметив на плане дом черным крестиком.

Панвиц поднес к губам микрофон.

— Немедленно убрать все машины из квартала. Повторяю — все и немедленно.

…13 декабря в 16.05 дом номер сто один был окружен батальоном СС. Панвиц и два десятка агентов в штатском ступили на лестницу через три минуты после того, как РТ-икс отстучал первые цифрогруппы. Поверх ботинок гауптштурмфюрер а и его сотрудников были надеты войлочные тапочки, какими пользуются надзиратели тюрем.

Трое гестаповцев внизу связали хозяйку и заткнули ей рот.

В 16.10 (время, отмеченное Панвицем в рапорте Фельгибелю) была дана команда ворваться в комнату Аламо — Панвиц надеялся, что радист, захваченный врасплох, не успеет уничтожить шифр.

Сотрудники СД навалились на дверь. Панвиц, ожидая выстрелов, прижался к стене.

Радист не стрелял.

Минуту или две дверь не поддавалась, затем рухнула, и агенты СД, влетевшие в комнату, успели увидеть, как догорел и, чадя, погас клочок бумаги в пепельнице. Аламо еще ухитрился накрыть его пальцами и растереть, прежде чем выстрелить в гестаповцев. Панвиц с точностью снайпера прицелился в руку радиста и нажал на спуск…

Аламо упал.

— Поднимите! — приказал Панвиц. — Он жив!

Во время обыска Аламо сидел на полу, безжизненно спокойный. Сотрудники СД отрывали половицы, простукивали стены — искали книгу шифра. Ее не было. Нашли запасные части к передатчику, немного денег, обоймы к браунингу. Ни списков, ни блокнотов с записями обнаружить не удалось.

Панвиц приступил к допросу.

— Имя?

— Аламо. Карлос Аламо.

— Ерунда! Русский?

— Уругваец.

— С кем держали связь?

— С такими же, как я, любителями. Это любительский передатчик.

— Выгадываете время?

— Мне все равно!

— Знаете, кто мы?

— Судя по вашей форме, гестапо.

— Я из СД. Это не одно и то же. Из гестапо уходят на кладбище, от нас — иногда на свободу. Подчеркиваю: иногда.

Внизу гестаповцы выколачивали показания из хозяйки.

— Кто бывал в доме?

— Клянусь… Я никого не знаю… Умоляю, не делайте мне больно!

Один из гестаповцев прижал к ее щеке сигарету. Хозяйка, мадемуазель Д., зарыдала. Боль и страх боролись в ней с нежеланием назвать имя симпатичного финна по фамилии Эрнстрем, изредка заглядывавшего к ее жильцу. Боже мой, что сделают с ним эти звери? Боже мой!.. Агент прижал сигарету вторично.

— К нам приходил студент, месье Эрнстрем… больше никого я не знаю!.. Никого! Можете мне верить, господа!

Панвиц, выслушав доклад поднявшегося наверх сотрудника, забрал в кулак пальцы раненой руки Аламо. Сжал. Сильнее. Еще сильнее.

— Вам привет от Эрнстрема. Он сидит внизу и говорит… так много говорит, что мои люди не успевают записывать… Это так неосторожно — приходить на радиоквартиру в часы передач… Что с вами? Вам плохо?

Аламо прикрыл веками безумные от боли глаза.

— Не знаю никакого Эрнстрема.

— В ванну! — приказал Панвиц. — Где здесь ванная комната?

Агенты выволокли Аламо в коридор, протащили в ванную комнату, раздев, посадили на край ванны и пустили ледяную воду. Панвиц сказал:

— Бить не надо.

Ванна наполнилась до краев, и агенты, столкнув Аламо и стараясь при этом не забрызгаться, медленно погрузили его голову в воду… Отпустили, дали передохнуть и снова погрузили… И еще раз… Аламо — захлебывался, тело его быстро синело, и Панвиц пожалел, что не прихватил врача.