Павел Шумилов - Давно забытая планета

— А вдруг он откажет?

— Тогда я спрошу, не нужен ли ему кентавр для прогулок верхом.

— Ты с ума сошла! Опять станешь киборгом? Нет, ты не с ума сошла. Всё намного хуже. Ты влюбилась.

— Ага. По уши. — Кенти притворно вздыхает и весело смеётся. Говорю ей, что мне пора возвращаться. Очень огорчается, берёт с меня слово, что подожду ещё четверть часа и уносится галопом. Хвост и волосы развеваются по ветру. Поднимаю книгу, которую она читала — «Некоторые вопросы функционирования транснациональных корпораций». Глава называется «Сырьё, комплектующие, рабочая сила, транспорт, сбыт. Использование симплекс метода для минимизации налогообложения». Перелистываю. Первая половина книжки вся исчерикана цветными фломастерами. Некоторые абзацы жирно перечёркнуты крест-накрест. Другие подчёркнуты. На полях комментарии: «Бред!», «Теоретиков надо душить», «У-у-умница, лапочка» или просто нарисована изумлённая рожица с широко открытым ртом и три восклицательных знака.

Не проходит и пяти минут, как Кенти возвращается. Несётся каким-то странным танцевальным аллюром — иноходью, два скачка на правых ногах, два — на левых. В руках — двухлитровая бутылка шампанского, фотоаппарат и два внушительных хрустальных бокала. За ней бегут три девушки. Одна несёт фужеры и корзинку с фруктами. Останавливаются в отдалении. Кенти подтаскивает их за руки, представляет нас друг другу. Я открываю шампанское, Кенти щёлкает фотоаппаратом. Поднимаем бокалы, снимаемся по отдельности и все вместе. Из фотоаппарата вылезают цветные снимки. Потом Кенти просит у меня нож, вырезает на дорожке дату и наши имена. Ради истории опять пролетаю над самой водой, поднимая фонтаны брызг крыльями. Кенти снимает. Снимки великолепные. Катаю девушек. Визг, хохот. Кенти носится под нами, крутя над головой фотоаппарат за ремешок. Все вместе идут провожать меня. Затаскиваю в шлюзовую камеру аппаратуру, выхожу проститься. Девушки вешаются мне на шею, приглашают заглянуть ещё раз. Прохожу шлюз, подхватываю манипулятором маяк и выключаю нуль-т. Вместо весёлой лужайки снова серая стальная стена. Мне всю жизнь будет нехватать этой весёлой, непоседливой девушки-кентавра. Мне уже недостаёт её искромётного оптимизма. Почему я не оставил в том мире маяк?

Лужа оказалась забитым, но доверчивым и жутко любопытным существом. Сандре тоже хотелось узнать побольше об этом мире. Лёжа на кровати и тесно прижавшись, они засыпали друг друга вопросами.

— Санди, а правда, что Скар тебя в жёны звал, но ты отказалась?

— Никто меня в жёны не звал.

— Так это он выдумал, что ты отказалась от его ошейника?

Сандра вдруг поняла местный обычай и слабо улыбнулась.

— От ошейника я отказалась, но никто мне его не предлагал. Скажи, — осторожно спросила она, — а у вас все жёны ошейники носят?

— Конечно, все. Как же иначе свободную женщину от рабыни отличить.

— А незамужние девушки?

— Тонкий кожаный ремешок на горле. А там, откуда ты, у всех волосы такие чёрные?

— Что ты, конечно, нет.

— А у нас никогда таких не видели. У всех волосы светлые. И глаза у тебя не такие. За тебя Лось дюжину лошаков предлагал, Скар отказался. Сказал, что и за сотню не отдаст.

— Лужа, ты здешняя?

— Что ты, я из аксов.

— Расскажи о себе. Почему тебя Лужей зовут?

— Глупая была. Думала, мне тут сразу ошейник предложат. Меня Копыто захватил. Приехал, напился, и как начал домашних гонять. Нет, думаю, надо менять хозяина. Только он меня на кровати разложил, приготовился, я завизжала и как пущу струю. Побил, конечно. А на следующий день я ему опять лужу сделала. На четвёртый день он меня Хорю продал. Я о Хоре уже слышала, поэтому сразу предупредила, что от страха писаюсь. Не поверил. Ну, я ему и напрудила! Продал Свинтусу. Тому Копыто всё рассказал, он даже трахать меня не стал. Подождал, когда синяки сойдут и обменял у Барсука на лошака. Так и пошло. Больше двух раз со мной никто не спал. Лужей прозвали. Вот так я до бараков и докатилась. Правда, глупо. Я теперь так жалею, что от Копыта отказалась. А тебя на самом деле Чёрная Птица принесла?

После нескольких часов расспросов Сандра начала представлять социальную структуру этого мира. Население делилось на категории: мужчины, свободные женщины, рабыни хозяина, общественные рабыни. Все дети рождались свободными. Количественно категории были приблизительно равны. То есть, мужчин было приблизительно в три раза меньше, чем женщин. Генетические отклонения были ни при чём. Мальчиков и девочек рождалось одинаковое количество. Просто мужчины погибали в непрерывных стычках. Погибать в стычках — это была их профессия. Чаще всего стычки происходили во время набегов на соседние посёлки, которые именовались фортами. Или во время отражения таких набегов. Главной добычей набегов были женщины и лошаки. Впрочем, тащили всё, что плохо лежит. Мужчин в плен не брали. В смысле, не делали из них рабов. Или убивали, или отпускали за выкуп, а то и просто так. Форты постоянно заключали мирные договоры, и так же постоянно их нарушали. Жизнь ценилась дёшево. Лошади и рабыни шли в одну цену. Как правило, в форте жило несколько кланов. Руководил всем совет глав кланов. Так как мужчины были заняты Важными Делами, хозяйство вели женщины. Основная тяжесть ложилась на общественных рабынь. Самым мягким наказанием для рабыни была порка. Далее следовало приковывание к столбу в комплекте с поркой. Потом шло отрезание ушей, носов, языков, выжигание грудей, отрубание пальцев и конечностей. За серьёзные проступки шёл богатый выбор смертных казней. Клеймение наказанием не считалось. Это была административная процедура.