Владимир Кузьменко - Древо жизни

– С растительным разумом, а не с этими голыми донжуанами и мессалинами! – возразил Николай. – Не путай «божий дар с яичницей»!

Вальтер растерянно посмотрел на Николая, потом вдруг рассмеялся.

– Никак не могу привыкнуть к образным выражениям русского языка. Ты хочешь сказать, что я сравниваю слишком разные величины?

– Вот именно! Ты хочешь понять мораль высокоорганизованного сверхмозга на основе сравнения с моралью этих дикарей.

– Не такие уж они дикари. Но дело вот в чем. Ты согласен, что Кибела держит весь этот мир, в том числе и лапифов, под наблюдением и контролем?

– Конечно. Не сомневаюсь, что и наш разговор уже записан в ее памяти.

– Да, я совсем об этом забыл. Тем не менее скажу. Вряд ли Кибела терпела бы этот народ, если бы мораль его вызывала у нее отвращение.

– А у тебя вызывает отвращение мораль муравьев, например?

– Вот как ты ставишь вопрос?

– А почему бы нет? С одной стороны, люди на нулевом уровне развития, а с другой – мощный сверхразум.

– Да, но уровень развития нулевой – социальный, а не биологический. По биологическим характеристикам они не отличаются от нас. Муравья ты при всем желании не обучишь высшей математике, а лапифа, думаю, особого труда не составит. Мне кажется, я могу назвать ключ к взаимопониманию.

– Интересно!

– Это терпимость. Высшим проявлением разума является терпимость. Терпимость к иным обычаям, морали, терпимость к инакомыслию. И сдается, именно такого характера испытание нам предстоит. Насколько мы, люди, способны к терпимости.

– Ты совершенно прав, Вальтер! – поддержал его Владимир. – Я сам думаю так же. Отец мне всегда говорил, что высшим качеством разума является терпимость к инакомыслию, уважение к другому, непохожему на наш путь развитию. Мы вышли в большой космос, и он спрашивает нас: будем ли мы уважать и понимать системы с иными направлениями эволюции или же примемся кромсать их и переделывать на свой лад. Это экзамен на зрелость цивилизации. Мы должны понять других, не мешать им идти своим путем и в то же время помогать друг другу, объединив наши разумы.

– Нас, кажется, встречают! – Николай посадил вертолет в километре от поселка. Время было позднее, и они решили отложить посещение пещеры титанов до утра.

Владимир выпрыгнул на землю и остановился, пораженный увиденным. К ним, крича и размахивая руками, бежали от поселка его старые знакомые по заточению в долине. Он всмотрелся и увидел среди них Ореаду. Волна радости с примесью пока еще неосознанного беспокойства охватила его. Он бросился к ней навстречу. Еще несколько секунд, и вот она – такая дорогая, близкая, родная. Ореада, в свою очередь, не могла произнести ни слова, только глядела на него снизу вверх огромными, как сливы, глазами.

Женщины обступили их кругом, смеялись, забрасывали вопросами, но он ничего не слышал и не понимал. Немного придя в себя, он вдруг обратил внимание на то, что стан Ореады снова стал стройным и гибким и вопросительно взглянул на нее. Она поняла его и покраснела от счастья.

– Где? – спросил он ее.

– В нашем доме. Спит. Мы, как услышали шум, решили, что это ты вернулся, выскочили из домов и побежали встречать. Я знала, что ты вернешься!

– Сын?

– Сын! Я же говорила тебе, что будет сын.

– Как назвала?

– Я еще не дала ему имени. Ждала тебя.

– Нет, вы только посмотрите. Какие красавицы! – услышал он рядом голос Вальтера, – Честное слово, каждая из них могла бы у нас на Земле претендовать на главную роль в Голливуде. У меня голова кружится. Я еще никогда одновременно не видел столько сразу… Это кто? Твои знакомые?

– Ничего себе! – подойдя к ним, удивленно присвистнул Николай. – Теперь я понимаю, почему ты не особенно спешил вернуться в лагерь. Может быть, ты представишь нас своим знакомым?

– Сейчас, сейчас, дайте мне прийти в себя. Для меня эта встреча так же неожиданна, как и для вас. Я ведь думал, что они или погибли, или ушли с фавнами. Впрочем, здесь не принято представлять мужчину женщине. Так что представляйтесь сами, – засмеялся он.

Тем временем лапифки оттеснили его спутников и окружили их плотным кольцом.

– Все! Я погиб! – услышал он возглас Николая.

– Надо бы покормить моих друзей, – Владимир вспомнил, что они с утра еще ничего не ели.

– Не беспокойся. Их покормят и без нас. Пойдем скорее в дом. Ты еще не видел нашего сына, – потянула его за руку Ореада.

По дороге домой она рассказала ему, как они очутились снова в долине. Воспользовавшись тем, что внимание фавнов было отвлечено, они бежали. Сначала все хотели идти домой в свой старый поселок, но потом, подумав, что если Владимир вернется, то будет искать их в долине, вернулись сюда. Они жили здесь одни четыре месяца. Ореада, а за ней вскоре и Перо родили мальчиков. Сына Перо тут же назвали Игорем. Ореада, как уже говорилось, ждала возвращения мужа.