Андрей Буторин - Работа над ошибками (Puzzle)

Илма подошла сзади и тоже хотела взглянуть за окно. Но Алексей хорошо помнил, чем закончилось для нее знакомство с Пустотой и остановил девушку:

— Не надо, тебе это не понравится!

— А что там?

— То же самое, что мы видели на экране корабля…

Илма побледнела. Алексей испугался, что она снова потеряет сознание. Но Илма справилась со своими чувствами. Правда, от окон она на всякий случай отвернулась. Зато взгляд ее упал на учительский стол (в Илминой «ассоциации» это тоже был стол, только более грубый, чем видел его Алексей, и некрашенный, из гладко оструганных досок), и нечто на этом столе привлекло к себе внимание девушки.

— Алексей, ты только посмотри на это! — Илма подошла к столу и принялась разглядывать лежащие на нем небольшие яркие предметы.

Алексею показалось сначала, что это елочные игрушки — разноцветные и блестящие. Вот только форма у всех у них была одинаковой… Алексей подошел поближе к столу. Двадцать, или около того, фигурок лежали, играя красками. А форма… Очень какая-то знакомая форма… Ответ уже лежал готовеньким в сознании Алексея, только ему почему-то страшно было его «прочитать». Помогла Илма:

— Леша! Это же все октаэдры!

Да, он конечно же сразу понял это. Октаэдры. Маленькие, с ребрами сантиметров по семь, они действительно казались всего лишь игрушками, детскими поделками. Только почему-то веяло от этих безобидных на первый взгляд игрушек чем-то запредельным — не жутким даже, а невозможным.

И, в то же время, ужасно притягивали к себе эти «игрушки». Рука Алексея, будто по своей собственной воле, потянулась к ближайшему октаэдру. «Что я делаю?!» — «завопил» Алексей мысленно. Бисеринки пота выступили на лбу. А отдернуть руку не хватало почему-то сил, ее растопыренные пальцы все приближались и приближались к яркой фигурке… Коснулись ее, чуть подрагивая… Алексей почувствовал легкий холодок и некоторую упругость поверхности. Приглядевшись, он увидел, что пальцы не касаются все же самой поверхности октаэдра — до нее оставалось где-то еще с полсантиметра, словно фигурка окружена неким защитным полем.

Алексей попытался ее приподнять. Это получилось. Фигурка весила с килограмм, что при довольно скромных размерах казалось неожиданным. Тем не менее Алексей поднес октаэдр к глазам. Маленькая копия какого-то мира предстала перед ним: вот горы, ниточка реки, какая-то растительность, а вот и малюсенькие домики… Чуть повернув фигурку, Алексей на другой треугольной грани разглядел множество мельчайших строений, составляющих упорядоченную структуру. Видимо, город… На следующем треугольнике — тоже домики, только пореже, а вокруг — лес, озеро с копеечную монетку… Наконец, Алексей повернул к себе октаэдр той гранью, которой он стоял на столе.

Он уже предчувствовал, что там увидит, но никак не ожидал, чем это может закончиться… Восьмой гранью маленького октаэдра была, конечно же, знакомая жуткая Пустота — все то же самое абсолютное ничто . Только сейчас оно не отталкивало, а напротив, притягивало к себе. Притягивало в буквальном смысле этого слова, всасывало в себя, вбирало, впитывало, лишая малейшей возможности сопротивляться этому мощнейшему притяжению.

Алексей влетел в Пустоту, как в воронку, закручиваясь, как ему показалось, сразу по нескольким осям. Вокруг — сверху, снизу, по бокам — все мелькало, крутилось, мельтешило… «Значит я не в Пустоте, раз чего-то вижу», — успел подумать Алексей, как мельтешение прекратилось. Теперь он будто бы парил над миром — над тем самым миром маленького октаэдра, что держал только что в руках, только сейчас этот мир стал большим, настоящим, а Алексей наблюдал его с высоты птичьего полета. Это был вовсе не земной мир, и уж точно не «их» Октаэдр. Этот мир был прекрасен, как родная Земля, но в то же время являлся чем-то совсем другим… Что именно казалось другим — Алексей никак не мог уловить. Тем более — он уже не летел, а шел по широким улицам незнакомого, странного, необычного, но прекрасного города. Навстречу шли существа, ничуть не похожие на людей, но Алексей видел, что они тоже прекрасны, что они умны, добры, великодушны… А вот он уже плывет в зеленых океанских глубинах, где видит на самом дне шарообразные серебристые строения, соединенные между собой полупрозрачными трубами… Внутри труб — постоянное движение: проносятся, похожие на поезда метро, аппараты… А вот уже лес, наполненный свежестью, светом, радостью! Поют птицы, неведомые звери грациозно танцуют на поляне… И вновь полет — теперь уже над горами, величественными и гордыми в своей неприступности.