Ариадна Громова - Кто есть кто (фрагмент)

- Вот что, - сухо сказал он. - Расскажите, пожалуйста, что конкретно вы делали вечером двадцатого мая?

Борис вздохнул и досадливо поморщился.

- Н-ну... что... - Он запинался на каждом слове. - Увидал Аркадия... на диване... Хотел вызвать "Скорую помощь:

- Почему же не вызвали?

- Телефон, понимаете, не работал, - растерянно сказал Борис. - Я побежал в зал хронокамер...

- Лаборатория Чернышева ближе... - заметил Линьков.

- Я не знал, что Чернышев еще в институте... - пробормотал Борис. Вернее, не сообразил, растерялся.

- Ну, хорошо, побежали вы в зал, - скептически сказал Линьков, - и что же дальше?

- А там телефон тоже не работал! - криво усмехаясь, ответил Борис, Представляете мое положение? Я совсем растерялся!

- Так растерялись, что на все махнули рукой? - с нескрываемой уже насмешкой спросил Линьков.

Его злила эта бездарная, нелепая ложь. Злила - и опять-таки удивляла. Три дня Борис Стружков лгал виртуозно, ни на секунду не вышел из роли, а теперь не может сочинить хоть относительно правдоподобную версию, путается, противоречит себе самому...

Но Бориса возмутила эта насмешка, и он заговорил без прежней вялости.

- То есть как это махнул рукой?! - почти крикнул он. - Да вы что? Я затем, что ли, в прошлое лез? Я обратно побежал, в лабораторию. Мне вдруг страшно стало, что, пока я бегаю, Аркадий умрет... Он ведь совсем как мертвый был! - упавшим голосом сказал Борис. - Я пульс никак не мог нащупать... и дыхания не слышал... И вот тут я голову совсем потерял! Сначала решил в проходную бежать... Потом в окно высунулся: думал, может, кто пройдет по улице, я закричу, мне уже все равно было, пускай меня видят, пускай что угодно! Но никого не было...

- А Нина? - невольно спросил Линьков.

- Нину я не видел... может, она раньше проходила, еще до того, как я бегал вниз... Ну, в общем, я начал бестолково метаться из угла в угол... Стыд и позор, конечно, что я так растерялся... Но, понимаете, я-то рассчитывал, что попаду туда часов в шесть-семь вечера, а почему-то меня перебросило так поздно, почти в одиннадцать... и Аркадий уже умирал! Я к этому не подготовился как-то... и потом телефоны эти проклятые... ведь надо же!

- Действительно... - отозвался Линьков, уже без насмешки.

Он не знал, что и думать: рассказ Бориса звучал теперь гораздо более правдоподобно... "Э, за счет интонации! - вдруг обозлившись, решил он. Опять он в роль вошел, вот и все. А сочиняет по-прежнему чушь. Взрослый парень, и знал ведь все это заранее, - с чего бы он так уж растерялся?"

- Ну вот... И я сам не понимаю, чего меня туда понесло... - уныло сказал Борис.

- Куда именно? - изумленно осведомился Линьков.

- Да в хронокамеру! - Борис с ожесточением махнул рукой. - Понимаете, глянул я туда случайно и вижу: стоит там подставка, здоровенная такая! А я твердо знаю, что никакой подставки у меня в камере не было! И я вот так, ничего толком не сообразив, сунулся туда... Мне бы, дураку, подумать хоть минуточку, но где там! Совсем я был не в себе. Такой идиотизм - с ума сойти!

Но мне, конечно, и в голову не пришло, что она на автоматику включена... Я только здесь понял, в чем дело. В общем, сунулся я туда меня и швырнуло...

- Почему же вы обратно не отправились?

- Я... ну, просто я никак не мог разобраться, что произошло. Я не мог понять, почему меня швырнуло... и куда я попал...

- Как же это? - удивился Линьков.- Ведь записка тут на столе лежала, и расчеты...

- Ну да, вот записка... Но я все равно не сразу понял...

- А теперь вы уже понимаете? Разобрались во всем?

- В основном, пожалуй, да: С Ниной вот поговорил... Понял, какая путаница получилась... по моей вине...

- Берестова, очевидно, с утра была с вами?

Да, я ее у дома подстерег. Мы долго разговаривали. Потом на телефонную станцию ходили...

- Зачем? - удивился Линьков.

- Да телефоны эти проклятые, - сказал Борис, - покою они мне не давали.

Почему они все не работали, будто сговорились!

- Да, довольно странно, - согласился Линьков.

- Вот и Нина не могла поверить. Да оно и понятно. А вот, представляете:

оказалось, что двадцатого мая с двадцати двух до двадцати четырех часов кабель ремонтировали в нашем районе. В общем, отключили на два часа весь участок...

"Это уж он вряд ли сочиняет, - подумал Линьков, - это ведь в два счета проверить можно, он же понимает. Но если не врет, что же тогда все это означает?"

- Ну, ладно. - Линьков тяжело вздохнул. - Позвоню-ка я Шелесту, а то вдруг Тамара забыла передать... Да! Один только вопрос еще: вы, когда были там, записку Левицкого не видали?