Ариадна Громова - Кто есть кто (фрагмент)

Хорошо, допустим, Нина. Не в том смысле, что она причастна к смерти Аркадия - это даже в рабочую гипотезу не лезет! И вообще она ушла из института вместе с другими девушками из расчетного отдела и сидела с ними в кино, так что алиби у нее железное... Да, но на более поздние часы у нее, возможно, нет алиби... Сеанс начинался в 19.10, две серии, ну, это часа три, может, и чуть побольше, фильм зарубежный... Значит, вышли они из кино в одиннадцатом часу, даже в половине одиннадцатого. Нине домой идти примерно мимо института... крюк небольшой... Допустим, она решила позвонить мне: я ведь сказал, что допоздна буду в лаборатории... Нет, Аркадий ей сказал ведь, что я ушел из института... и дверь лаборатории была заперта... Зачем же она звонила? А если она именно с Аркадием хотела поговорить? О чем? Допустим, я могу и не знать, о чем... Аркадий ей ответить уже не мог, он был без сознания... Ответил тот, с похожим голосом... Он так все время и сидел там, значит? Странно... но допустим. Ему показалось выгодно заманить Нину в институт, навлечь на нее подозрения, запутать дело... Теперь- как Нина попала в институт? Неужели вахтер ее не запомнил? Ну, ладно, это мы потом выясним. Как-то, значит, попала. Пришла она в лабораторию и... Тут я глянул на часы - и ужаснулся: без пяти пять, мне пора идти, а Ленечка все не приходит да не приходит... Ну, что ж, тогда я сам по дороге загляну и нему.

На него нельзя обижаться, - это существо сложное и высокоспециализированное...

Лаборатория Чернышева была заперта. Я подергал дверь, даже постучал тихонько. Посмотрел на часы - 17.00. Ленечка, который днюет и ночует в своей лаборатории, ушел раньше времени. Избегает встречи со мной! Почему? Линьков запретил? Возможно. Очень возможно... Но это значит, что Линьков всерьез подозревает Нину? Нелепость, он же умный человек!

Я не заметил, как дошел до скверика. Есть такой скверик поблизости от института, на углу. Маленький, но очень тенистый и уютный. Мы туда в обеденный перерыв ходим посидеть.

Только я уселся на скамейку, появилась Нина. У меня даже сердце защемило от жалости: какая она бледная, и глаза печальные. Ничего, сейчас мы поговорим с ней по-хорошему, она мне все расскажет, и мы вместе что-нибудь придумаем.

Только надо ее сразу подбодрить. А то вот она и на скамейку садится как-то боком и от меня отодвигается... Бедная девочка! Я почувствовал себя сильным и надежным, этакой несокрушимой опорой бытия.

- Нин, ты, главное, не волнуйся, - сказал я максимально задушевным тоном и погладил ее руку. - Мы же с тобой друзья, мы всегда поймем друг друга, если что...

Нина медленно и как-то странно посмотрела на меня.

- Да? Ты в этом так уверен? - с горечью произнесла она.

- Что касается себя, безусловно! - заявил я. - Но ты, видимо, не веришь в это и потому как-то... ну. нервничаешь...

Нина опять уставилась на меня широко раскрытыми немигающими глазами - и вдруг я понял, что она разглядывает меня с недоумением и ужасом... совсем как Ленечка Чернышев, когда мы сегодня пришли к нему с Линьковым. Мне сразу сделалось неуютно и тоскливо.

- Нина, ты что так смотришь? - не выдержав, спросил я.

- Ты не знаешь, почему? - Нина опустила голову и начала теребить ремешок сумки.- Что ж, если не знаешь, то... - Она долго молчала, потом спросила каким-то неестественным, сдавленным голосом: - Ас какой это стати ты именно сейчас заговорил о доверии и взаимопонимании?

- Ну... вообще... - Я совсем растерялся и не знал, что сказать. - Мне показалось, что ты... что у тебя на душе что-то есть... И потом вот с Чернышевым я говорил сегодня...

- С Чернышевым? - быстро спросила Нина и опять замолчала, что-то обдумывая.

- Да, Чернышев ведь был в тот вечер в институте... Он... он видел? выкрикнула вдруг она. - Ну, говори, что ж ты молчишь! Он видел?!

- Да... - нерешительно ответил я. - Видел...

Нина глубоко вздохнула.

- Тогда чего же ты не понимаешь? - почти спокойно спросила она.

Во время этого странного разговора мне в основном казалось, что я вообще ничего не понимаю. Даже если моя гипотеза ошибочна и Нина не была тогда в лаборатории, то почему она смотрит на меня так, будто я ее обвиняю в убийстве и волоку в милицию?

- Нина, - сказал я решительно. - Давай говорить прямо! Чернышев сказал, что он видел в тот вечер, в 11 часов, как из нашей лаборатории кто-то выходил.

Но он уверял меня и Линькова, что не узнал этого человека. По-моему, он просто не хотел сказать правду. Он почему-то хотел защитить этого человека.

- Тебя это, кажется, удивляет? - с горькой иронией спросила Нина.