Ариадна Громова - В Институте Времени идет расследование

— Нину я не видел… может, она раньше проходила, еще до того, как я бегал вниз. Ну, в общем, я начал бестолково метаться из угла в угол. Стыд и позор, конечно, что я так растерялся. Но, понимаете, я рассчитывал, что попаду туда часов в шесть-семь вечера, а почему-то меня перебросило так поздно, почти в одиннадцать… и Аркадий уже умирал! Я к этому не подготовился как-то… и потом, телефоны эти проклятые, ведь надо же!

— Действительно… — отозвался Линьков, уже без насмешки.

Он не знал, что и думать: рассказ Бориса звучал теперь гораздо более правдоподобно. «Э, за счет интонаций! — вдруг обозлившись, решил он. — Опять он в роль вошел, вот и все. А сочиняет по-прежнему чушь. Взрослый парень, и знал ведь все это заранее, с чего бы он так уж растерялся?»

— Ну вот… И я даже понять не могу, чего меня туда понесло! — уныло сказал Борис.

— Куда это? — изумленно осведомился Линьков.

— Да вот! — Борис с ожесточением махнул рукой в сторону хронокамеры. — Понимаете, я туда случайно глянул и вижу: стоит там подставка, здоровенная такая! А я твердо знаю, что никакой подставки у меня в камере не было! И я вот так, ничего толком не сообразив, сунулся туда… Мне бы, дураку, подумать хоть минуточку, но где там! Совсем я был не в себе. Ну, мне, конечно, и в голову не пришло, что она на автоматику включена… Я только здесь понял, в чем дело. В общем, сунулся я туда — меня и швырнуло…

— Почему же вы обратно не отправились? — поинтересовался Линьков.

— Я… ну, просто я никак не мог разобраться, что произошло. Я не мог понять, почему меня швырнуло и куда я попал…

— Как же это? — удивился Линьков. — Ведь записка тут на столе лежала и расчеты…

— Ну да, вот записка… Но я все равно не сразу понял…

— А теперь вы уже понимаете? Разобрались во всем?

— В основном, пожалуй, да… С Ниной поговорил… Понял, какая путаница получилась… по моей вине…

— Берестова, очевидно, с утра была с вами?

— Да, я ее у дома подстерег. Мы долго разговаривали. Потом на телефонную станцию ходили…

— Зачем? — удивился Линьков.

— Да телефоны эти проклятые, — сказал Борис, — покою они мне не давали. Почему они все не работали, будто сговорились!

— Да, довольно странно, — согласился Линьков.

— Вот и Нина не могла поверить. Да оно и понятно. А вот, представляете, оказалось, что двадцатого мая с двадцати двух до двадцати четырех часов кабеле ремонтировали как раз в нашем районе. И отключили на два часа весь участок…

«Это уж он вряд ли сочиняет, — подумал Линьков, — это проверить можно, он же понимает. Но если не врет, что же тогда все это означает?»

— Ну ладно. — Линьков тяжело вздохнул. — Позвоню-ка я Шелесту, а то вдруг Тамара забыла передать… Да! Один только вопрос еще: вы, когда были там, записку Левицкого не видали?

Борис внезапно покраснел как рак и жалобно сказал:

— Ну я же говорил вам, что у меня полное помрачение было! Впрочем, на этот счет у меня даже имелись кое-какие соображения. Я как представил себе, что приедет «скорая помощь» и начнут все записку эту читать… Ну, а потом я попал в хронокамеру и меня швырнуло… Ну, идиотизм получился ужасающий!

— То есть… — ошеломленно спросил Линьков, не веря своим ушам, — вы хотите сказать, что взяли записку?!

Борис тоскливо посмотрел на него и сунул руку во внутренний карман.

— То-то и беда, — сказал он, протягивая Линькову листок. — Именно вот, взял я записку… И наделал же я дел!

В эту минуту задребезжал телефон.

Борис-76 весь позеленел, когда Аркадий это сказал. Я и сам, наверно, выглядел немногим лучше. Такое услышать, даже если ждешь…

— Т-ты что, Аркадий?! — запинаясь, выговорил Борис. — Как это: действительно убил?! Ты что?!

— «Ты что, ты что»! — вдруг заорал Аркадий. — Реакции на уровне коммунальной кухни! Ученые вы или кто, в конце-то концов?!

Он чуть не раздавил сигарету, пока закуривал, — руки у него тряслись.

— При чем здесь… ученые мы или… — совсем растерявшись, пробормотал Борис.

— А вот при том! — чуточку спокойней ответил Аркадий. — Думать надо, понимать надо!

— Но я вот именно не понимаю… — уныло сказал Борис. — Ну, то есть совершенно ничего не понимаю! Ты не умер… мой Аркадий тоже…

— А пес его знает, твоего Аркадия, почему он не умер! — Усмешка Аркадия походила на гримасу боли. — Во всяком случае, не моя тут заслуга. Это небось Борькины фокусы. — Он покосился на меня. — Я уж его спрашивал, но он увиливает.

— Борька, хватит! — сурово сказал мне Борис-76. — Что ж нам, до ночи тут сидеть, пока ты соберешься с духом? Давай выкладывай карты на стол!